Пятый кодекс

– А-а-а-а-а! – повис в воздухе громкий вопль Изабеллы.

Рогов сорвался со своего места и буквально смял Бахлама, сев всем своим огромным телом на него, как на кресло водителя. Он надавил ступнёй сразу на две педали – тормоза и сцепления и начал бешено выкручивать руль…

По какой-то неимоверной случайности микроавтобус Диего не столкнулся с грузовиком – он будто отъехал в сторону и, едва не потеряв равновесия, слегка замедлил ход, но под уклоном опять стал набирать скорость. Тормоза не работали. Впереди мелькнула придорожная лесопосадка. Решение к Рогову пришло молниеносно.

– Держитесь! Подбородки к груди! – заорал журналист и направил неуправляемую машину в сторону деревьев.

Съехав с дороги, микроавтобус, теряя скорость благодаря зигзагообразному движению, воткнулся в какие-то заросли… и наконец замер.

Глава 10. Дорогой чужих предков

Бахлам с наспех перебинтованной головой уже полчаса копался в двигателе разбитого микроавтобуса и о чём-то причитал на своём. Руслан сидел с расквашенным носом и лбом, высоко задрав голову, боясь, что переставшая наконец идти кровь снова ливанёт. Андрей наливал дрожащей Изабелле из чудом уцелевшего термоса горячий мате. Девушка не пострадала, разве только поцарапала щёку. Куртка сафари на Андрее была изрезана осколками битого стекла, но тело спасла тенниска жаккардового плетения.

Изабелла постепенно стала отходить от шока, но это состояние начало перетекать в истерику. Андрей обнял девушку, успокаивая её. Руки сильного, уверенного в себе мужчины, его потрясающая энергетика сделали своё дело. Вскоре полячка успокоилась, и Андрей уделил внимание другим членам группы.

– Руслан, не смотри в небо. Там голых женщин нет. – Не смешите, Андрей Петрович, – прогундосил в ответ парень, – я ещё не готов.

– Вот и отлично. Плохо, когда о тебе скажут, что готов. Значит, будем жить.

Подойдя к разбитой машине, Андрей сосредоточил взгляд на причитающем проводнике.

– Бахлам, не умирай! Надо ещё пятерых детей родить.

– У меня уже есть пятеро, дон Андрэа.

– Ничего, кашу маслом не испортишь. Давай наперегонки?

Проводник смотрел на журналиста, ничего не понимая. Его расслабил смех Изабеллы и Руслана, который не знал, с чем ему бороться – с порывами смеха или с болью.

Через десять минут, благодаря настрою Андрея, смеялись уже все. Наконец журналист, осмотрев разбитый микроавтобус, принял решение:

– В общем, так, друзья. Как говаривал в таких случаях один мой хороший знакомый африканец, вот такие вот пироги. Он, правда, больше ничего по-русски не знал.

– Что это значит, Андрей? – не поняла журналиста полячка.

– Это значит, Изя, что до Веракрус нам придётся добираться пешком.

– Как? – только и смог спросить Руслан.

– Вот так, Русик. Движок стуканул. Похоже, кто-то бросил в солярку сахар, да и тормозной шланг приказал долго жить. Вредительство, вот что.

Руслан перевёл Бахламу то, что говорил Андрей, и тот в бессилии опустился прямо на грунт, обхватив голову руками.

– Что же я скажу Диего?

– Диего? – с какой-то злой ноткой в голосе спросил Андрей. – С Диего мы ещё поговорим, если найдём.

Бахлам поднял голову и посмотрел Андрею в глаза:

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, но факт налицо. Двигатель застучал от испорченного топлива… Кому это было нужно? Тебе? Мне?.. Ну и тормозной шланг. Он надрезан, поэтому и педаль провалилась.

– А что это значит? – доверчиво, словно ребёнок, спросил проводник.

– А это значит, что нас продолжают вести. И если не следят, то обязательно догонят…

Тишину нарушали только какие-то ночные насекомые, которые стрекотали в кустах. Лица… Что они выражали? Растерянность? Смятение? Не важно. Было ясно одно – перехитрить врага не удалось. Остаться среди ночи на горной дороге, когда каждая появившаяся машина может быть не спасением, а преследованием? Что делать?

– Дон Андрэ… – залепетал проводник, но Андрей перебил его то ли шутя, то ли серьёзно:

– Бахлам, скажу честно: мне не хотелось бы умирать прямо здесь. Я ещё лет сорок подождал бы. Ты знаешь короткий путь в Веракрус или не короткий, но хотя бы не по дороге?

– Конечно, знаю, дон Андрэа, я же проводник. Здесь же мои предки жили. Я тут всё знаю, я тут всё побережье знаю. Я столько знаю, вы себе представить не можете, сколько я здесь знаю… сколько никто не знает, – затараторил вконец напуганный мексиканец.

– Бахлам! – опять прервал парня Андрей. – Бери вещи и веди нас.

Проводник неуверенно посмотрел в сторону горной дороги, которая уходила куда-то вбок.

– Дон Андрэа, сжальтесь над нами, там темно, там ягуары… – сглатывая ком в горле, взмолился мексиканец.

Вдруг у Андрея сверкнул в руках здоровенный тесак, который журналист приобрёл ещё в Папуа – Новой Гвинее. Это страшное оружие, больше похожее на короткий меч, чем на большой нож, произвело впечатление на всех: Бахлам потерял дар речи. Руслан отступил на шаг назад, а у Изабеллы сверкнул огонёк в глазах.

– Вау! – восторженно воскликнула она, и у краешков губ появились предательские ямочки.

Ей определённо нравился этот мужчина с ножом.