Пятнадцать псов

Хотя он не хотел вмешиваться в то, что, очевидно, было одним из эпизодов борьбы за доминирование, Мэжнун понял, что Мигелю с Нирой пошло бы на пользу провести время вдвоем, без него, изменить привычную рутину. Нира отнеслась к этой идее скептически. Они с Мигелем никогда не были большими любителями путешествий. Они предпочитали проводить время недалеко от дома: ходить в театр, кино, рестораны. Да и нигде они не были счастливы так, как дома. Однако Нире уже надоело препираться с Мигелем – а Мигелю, что не удивительно, надоело собачиться с Нирой. Так что когда она предложила ему посетить несколько виноделен и провести две ночи, пятницу и субботу, остановившись в одной из них, Мигель тут же согласился. Что угодно, лишь бы покончить с выяснением отношений.

Но кто позаботится о Мэжнуне?

Мэжнун, который мог открыть холодильник, если ему было что-то нужно, который ничего не имел против сухого собачьего корма, который какал на унитазе, как все нормальные люди, который мог выйти из дома в случае задымления или пожара, мог включить и выключить кран на заднем дворе, если ему была нужна вода, замотал головой. Он не хотел никого постороннего. Нире не нравилась идея оставить его одного. Но Мигель, предполагавший, что пес будет надежно заперт в доме, сказал:

– С Мэжнуном все будет в порядке.

Пудель, стоявший позади него, кивнул, так что Нире пришлось уступить, несмотря терзавшие ее опасения. Наступила пятница.

В то утро Нира с Мэжнуном отправились на прогулку. Они теперь нечасто бывали в Хай-парке, ведь Мэжнуну исполнилось уже десять, и пес с трудом переносил близость других собак и не мог защищаться как раньше. Они решили пройтись подальше от зоны, где разрешалось спускать собак с поводка, войдя через главный вход со стороны Парксайд. Людей было немного, собак тоже. Двинувшись по Сентр-роуд, они забрались в гору, болтая – без всякого повода – о временах года. Нира обмолвилась, что больше всего любит осень. Ей нравились меняющие цвет деревья, прохладная погода, предчувствие зимы. Мэжнун не предполагал, что можно иметь любимое время года.

– Тебе наверняка какое-то нравится больше остальных, – говорила Нира.

– Не могу придумать ни одной причины, почему, – возразил Мэжнун. – Я никогда не знаю точно, когда заканчивается одно время года и начинается другое, и мне нравится все, что происходит между сменами сезонов.

Они оба рассмеялись. Не потому, что Мэжнун, как это нередко случалось, невольно ее позабавил, а потому, что он ее поддразнил.

– Сезонов должно быть сто, – сказал пес.

– Ты прав, – согласилась Нира, почесав его за ухом, как он любил.

Они гуляли дольше обычного, час или больше. Выйдя из парка, они дошли до Пирсон-авеню, где Нира, обычно не любившая потакать своим прихотям, купила в «Митци» морковный маффин и, словно желая сделать Мэжнуна сообщником, отломила ему кусочек.

– Слишком сладко, – вынес вердикт пес.

– Да, но там еще морковь, да и не каждый же день мы их едим.

Вернувшись домой, Нира сложила то немногое, что ей было нужно: туалетные принадлежности, косметичку, черное платье, сменное белье. Вдвоем с Мэжнуном они послушали отрывок из «Милосердия Тита». Вскоре с работы вернулся Мигель, и не прошло и получаса, как супруги собрались уезжать. Пока Мигель относил их вещи в машину, Нира присела, чтобы взглянуть Мэжнуну в глаза, ему всегда делалось неуютно в такие моменты.

– Ты уверен, что все будет в порядке? – спросила она. – Я оставила пакет сухого корма на случай, если ты проголодаешься. В кладовке есть еще. В холодильнике на нижней полке лежит стейк. Кран на улице я смазала, так что если захочешь пить, проблем быть не должно. Ты точно уверен, что с тобой все будет хорошо?

– Да, – ответил пес.

В такие моменты отношение Мигеля ему было больше по душе. Да, он не был таким заботливым, как Нира, но и нервничать Мэжнуна он не заставлял.

Нира нежно потрепала его по бокам.

– Мы вернемся в воскресенье днем, – сказала она.

Последним, что он услышал, был звук поворачивающегося в двери ключа и ее затихающие шаги.

Прошел день. Потом еще один.

Несомненно, одной из худших особенностей измененного сознания псов было новое ощущение времени. Блаженное состояние, когда мгновения проскакивали как одно, все собаки воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Но после вмешательства богов каждый из пятнадцати псов остался один на один с новым Временем, Временем, которое знало, как заставить ощутить свой ход. Мэжнуну удавалось справляться лучше остальных, потому что у него была Нира, рядом с которой дни тянулись не так мучительно. Напротив, он бы с радостью продлил часы, проведенные с ней в прогулках по району или на берегу озера. Время, когда они были вдвоем, пролетало даже чересчур быстро. Но без Ниры мало что могло спасти его от издевательски-медленного хода часов. Чтобы занять себя в первые сутки, Мэжнун сочинил для Ниры стихотворение, которым надеялся удивить ее по возвращении.