Пятая жизнь

Без всяких приключений дорожка привела ее на берег, где асфальт внезапно оборвался, упершись в грязный песок. Юля оглянулась на «страшные» девятиэтажки, которые часто разглядывала с другого берега; отражаясь в воде, они выглядели почти, как какая-нибудь Гавана, а вблизи оказались потрепанными серыми башнями с кустарно застекленными балконами. Даже заходящее солнце, отражаясь в огромных витринах гастронома, не делало их более праздничными.

…И так всегда — прекрасно лишь то, что вдали, а стоит подойти ближе, все убого до ужаса… а впереди опять что-то маячит — и так ведь всю жизнь!.. Юля подняла глаза, будто прося совета, но увидела только птиц и прозрачный диск луны, возникший на сереющем небе. Два светила, существующие одновременно, почему-то напомнили ей ночь на бензоколонке, и вздохнув, Юля пошла дальше.

Обогнув сбившиеся в компактную группу тополя, она остановился у самой воды. «Ее» берег утопал в зелени, скрывая старые частные домики, и лишь вдалеке, ликами разных эпох, маячили кубики Березовой Рощи, помнившие еще неоновые буквы «Слава КПСС» на своих крышах, и замысловатые башенки военного городка, построенного богатым немецким государством для нищих офицеров бывшей Группы Советских Войск.

Слева возвышался Северный мост. В его прямоугольных проемах, будто в кадрах фотопленки, слепящими пятнами запечатлелись купола церквей, а еще выше, венчая ландшафт, помпезное Управление Юго-Восточной железной дороги полноправно соперничало с кафедральным собором. Оттого, что на золото для соборных куполов не хватило денег, они походили на гнилые коричневые луковицы, но даже это не портило пейзаж; как и новорусские особняки, органично вписавшиеся в него яркими изломами крыш.

Юля с удовольствием посидела бы где-нибудь, наблюдая эту идиллическую картину, но никто не догадался поставить на пляже не то, что кафе, а даже лавочку; только песок и вода, подернутая зеленой ряской (она появлялась каждый год, начиная с июня, поэтому пляж и пустовал, несмотря на удушливую жару).

От романтического созерцания Юля вернулась к реальности; посмотрела на часы. …Блин, вернуться что ли на остановку? Там кафешек полно… хотя в «местечковые» заведения в одиночку лучше не заходить … а, может, ничего, если я приду пораньше? Я ж должна сначала все рассказать… или колдуну не надо рассказывать — он сам все знает?..

Трех парней, сидевших у самой воды, она б и не заметила, если б один из них не крикнул:

— Эй, подруга, зажигалка есть?

Юля испуганно оглянулась, и увидев, что кроме нее, других «подруг» поблизости нет, почувствовала, как сердце бешено заколотилось. Двое из парней направились к ней, слегка пошатываясь. Они были еще далеко, а Юля уже представляла наглые руки, противные рожи, от которых разит перегаром. …Бежать… бежать… — но ноги, будто пустили невидимые корни; через них в землю утекали и все мысли, уступая место животному страху.

…Что делать?.. Орать, кусаться?.. Хотя они ж не могут насиловать меня прямо здесь?.. А почему нет?.. Тут ори не ори, никто не заступится — что я, не знаю наших мужиков?.. Оцепенев, Юля наблюдала, как парни приближались. …Вот оно и случилось!.. Еще эта картина… бросить ее?.. Все равно убежать не успею… В последней надежде, она, как ей казалось с мольбой во взгляде, уставилась на здорового бугая (второй был хилым, но, похоже, более наглым). …Неужели из-за какой-то зажигалки ты сделаешь это?.. Я куплю тебе сто зажигалок!.. ты ж нормальный парень… завтра протрезвеешь и всю жизнь будешь мучиться… тебя посадят в тюрьму… а зачем? Что плохого я тебе сделала?..

Бугай остановился, придержав и приятеля.

— Витек, по-моему она еб…тая, ты глянь, как смотрит.

— Ты чо, курить не хочешь? — удивился Витек.

— Да нет у нее зажигалки.

— А спорим, есть! Давай обыщем!.. Пощупаем, какие у нее сиськи, как там у нее между ног… да, детка? — Витек скабрезно ощерился и сбросив удерживавшую его руку, двинулся к Юле.

Она подумала, что жизнь сейчас покинет ее; как это отразилось на лице, неизвестно, но бугай вновь схватил приятеля.

— Да ну ее! Говорю ж, она еб…тая! Проломит еще башку этой хреновиной!.. — отступая, он потащил Витька за собой, и тот неожиданно сдался.