Пять Осколков

– Кое-кто знает Чикаго как свои пять пальцев, – сказала Ариана, тыкая Джема под рёбра.

– Сказал же, я здесь впервые, – ответил тот, краснея. – Мы просто бежали за енотами.

– С ними всё будет в порядке? – спросил Саймон, оглядываясь на закрытую дверь.

– Да, – ответила девушка, убирая пряди коротких осветлённых волос за ухо. Причёска у неё была неровная, как будто парикмахер особо не заботился о красоте. – А вот нам надо бежать, пока нас не застукала менеджер.

– Нам нужен врач, – сказал Саймон, глядя на змею, свернувшуюся у него на руках. – Ну, или… ветеринар.

– Только попробуй отнести меня к ветеринару, – раздался приглушённый голос Уинтер, и Саймон выдохнул с облегчением.

– Не превращайся, я тебя понесу, – сказал он, и хотя Уинтер с тихим шипением высунула язык, спорить она не стала.

Крашеная девушка провела их по кладовке, по пути хватая с полок продукты и засовывая их в рваную холщовую сумку, висящую на плече. Когда они наконец вышли в оживлённый ресторан, в сумке уже не осталось места, она была полна консервными банками и овощами. Девушка вела себя так, будто у неё есть полное право всё это брать.

От запаха, доносящегося с плиты, у Саймона засосало под ложечкой, но он слишком нервничал, чтобы думать о еде. А вот девушку явно ничего не волновало, потому что она успела схватить с тарелки ролл, пока они проходили мимо кухни.

– Эй! – крикнула женщина в брючном костюме. – Я же говорила тебе, чтобы ты не возвращалась!

– Пора бежать, – сказала девушка, и они бросились через весь ресторан, петляя между столами и посетителями. Преследуемые криками женщины – видимо, менеджера, – они вывалились на улицу и побежали дальше.

Саймон изо всех сил старался не трясти Уинтер, но, когда они наконец-то остановились, она застонала.

– Кажется, меня сейчас стошнит.

– Наверное, у неё сотрясение, – сказала Ариана, следуя за девушкой в очередной проулок. – Когда остановимся, пусть превратится. Может помочь.

– Куда мы идём, кстати? – поинтересовался Саймон, стараясь не задумываться о возможных травмах Уинтер. Она пострадала, в который раз пытаясь защитить его от Перрина, Саймона мучала совесть.

– Бонни сказала, что можно переночевать у неё, – сказала Ариана. – А утром сядем на поезд. Если нам повезёт, стая будет искать нас на улице, а не на вокзале. Рискуем, конечно, но вариантов-то нет.

– А где… Бонни? Енотиха? – поинтересовался Саймон.

– Только когда копаюсь в мусоре и бегаю от полиции, – отозвалась девочка, проводя их между двух мусорных баков, за которыми они снова повернули. – Теперь наверх.

Саймон ни разу не встречал анимоксов вне ПРИЮТа – кроме собственной семьи, разумеется. Он не знал, чего ожидать, но ничего подобного он и представить себе не мог. Кое-как остриженные волосы, тяжёлые ботинки и металлические кольца в ушах.

Бонни отодвинула от стены кирпичного дома кусок фанеры, и за ним оказался провал.

– Дом, милый дом. Головой не ударьтесь.

Пригнувшись, они по очереди пролезли в дыру и оказались в тёмном коридоре. Саймон заморгал, пытаясь сориентироваться.

– Ты здесь живёшь?

– Осуждать меня не обязательно, – заметила Бонни.

– Я… я не осуждаю, – оправдался Саймон. От стыда запылали уши. – Я не это имел в…

– Спокойно. Я знаю, что ты имел в виду. На самом деле внутри круто. – Она прикрыла дыру фанерой и, включив фонарик, провела их по коридору к тяжёлой скрипучей двери. – Наша сигнализация. Её по всему театру слышно.

Фонарик Бонни не давал возможности осмотреться, но луч тусклого света упал на ряд сидений, обитых красным бархатом. Бонни подошла к старой деревянной сцене и включила лампу.

– Тут не идеально, – сказала Бонни, – зато тепло зимой. И места много.

Саймон поражённо раскрыл рот. Они стояли у сцены старого театра, в котором было несколько сотен посадочных мест – а на балконе, наверное, ещё больше. С потолка свисали проеденные молью тяжёлые портьеры, и в целом в помещении было пыльно и грязно. Театр прекратил свою деятельность около десяти лет назад, поэтому всё разваливалось. Но когда Саймон вгляделся во тьму, то заметил на потолке поблёкшую фреску, изображающую ангелов в небесах. Как житель Нью-Йорка, он повидал немало музеев и картин – на тысячу театров бы хватило; но было так непривычно видеть нечто подобное здесь, в заброшенном здании.

– Говорила же, тут круто, – сказала Бонни, усаживаясь на край сцены. – На балкон не поднимайтесь. Провалитесь, а в больницу я вас тащить не собираюсь.

Кстати, о больнице. Саймон опустил змею на мягкое сиденье, и Уинтер превратилась в человека. У неё были всклокоченные волосы и синяки на лице там, где она ударилась о стену. Однако жаловаться девушка не стала – вместо этого пронзила Саймона испытующим взглядом.

– Только попробуй усомниться в моей верности ещё раз, – сказала она. Яд в её голосе мигом убедил Саймона, что всё с ней будет в порядке. Облегчённо выдохнув, он рухнул в соседнее кресло.

– Давай ты больше не будешь спасать меня от Перрина, – сказал он. – А то когда-нибудь он тебя убьёт.

– Тогда, может, сам начнёшь спасаться? – поинтересовалась Уинтер.