Пять минут до расплаты

– В эскорте. Сурик если кого-то ловил, сразу на разборку «крыше» отдавал. А у тех ребят разговор был короткий, как в Народно-Освободительной армии Югославии во времена Второй мировой войны. Три взыскания: замечание, предупреждение и расстрел. Иногда и без первых двух обходились.

– Кто такой Сурик и кто вас тогда «крышевал»? – спросил его Крячко.

– Сурик – это сутенер, он и сейчас вроде этим занимается. А насчет «крыши» я не интересовался – себе дороже, – сообщил Растегин.

– Понятно, – кивнул ему Гуров и протянул второй листок. – А этот гражданин вам знаком?

– Нет, этого я никогда не видел, – внимательно рассмотрев изображенного на фотороботе человека, скептически поджал губы Растегин. – У меня память на лица хорошая. Точно не встречался он мне.

– Ну ладно, раз вам больше нечего нам сообщить, будем нашу беседу заканчивать. Сейчас вы оформите с нашим товарищем явку с повинной. – Гуров махнул подбородком в сторону Веселова и достал из кармана визитку. – А это мой телефон. Если вспомните еще что-то, обязательно позвоните.

– То есть я… остаюсь на свободе? – с надеждой выдавил из себя Растегин. – Я так долго искал работу по специальности. И платят здесь хорошо.

– Остаетесь вы, гражданин Растегин, на свободе с чистой совестью и со своими престарелыми амазонками… пока, – устало констатировал Гуров. – А почему пока? Потому как скепсис мой исходит от наблюдения за компанией из соседнего зала.

– Мне мама всегда говорила, чтобы я водился только с хорошими мальчиками, – поддержал его Крячко.

– А Белка правда имеет какое-то отношение к террористам? – вдруг выпалил Растегин.

– Да нет, это так, к слову пришлось, – улыбнулся Гуров. – Однако от этого ей совсем не легче. Я так думаю.

На выходе из клуба они опять столкнулись с его директором Батей-Батуриным. Тот, видимо, поджидал их. Его взгляд, колючий и несколько напряженный, скользнул по лицам полковников. Задавать вопросы он не решался, хотя, было видно, искренне этого желал.

– Бывайте здоровы, живите богато, – на ходу бросил ему Гуров. – И не ешьте на ночь сырых помидоров.

– Понял, начальник, – повеселел седой ветеран криминала.

– Если здоровье поправить, мышцу покачать – милости просим. Обслужим со скидками, по льготному тарифу.

– Уж лучше вы к нам, – ухмыльнулся на приглашение Крячко. – У нас вообще все задаром, особенно поправка здоровья.

Глава 16

Они поднялись по лестнице, открыли тугую металлическую дверь и глубоко вдохнули в легкие свежий воздух. После спертой потно-металлической атмосферы спортзала сырой осенний воздух показался особенно вкусным. Правда, Крячко тут же вытащил сигарету и, повернувшись спиной к разгулявшемуся к вечеру ветру, прикурил ее.

– Ну и какие у тебя мысли, Стас? – поеживаясь от холода, спросил его Гуров. Ему тоже очень сильно захотелось курить, но он сдержался и не стал просить у Крячко сигарету.

– Какие тут могут быть мысли? – раздраженно ответил тот, выпустив изо рта длинную струю табачного дыма. – Все ходим вокруг да около. Сейчас не думать требуется, а трясти. Во-первых, надо срочно найти сутенера Сурика. Растегин сказал, что он так и занимается эскортом. Тушино опять же надо прочесывать, искать, где жила эта Лизка-Белка. Правда, там уже участковые работают, но неплохо бы им еще кого в помощь подключить. И попробовать отыскать риэлторскую фирму в Медведково с ее подругой… Агнией, кажется.

– Ты, Стас, прямо как маршал Жуков. Армию налево, две дивизии направо, танковый клин посередине… Нет у нас ни сил, ни средств, ни пехоты, ни конницы, чтобы Тушино вместе с Медведково под гребенку причесать. Растегин, кстати, еще и про Солнцево поминал. Или это ты сказал?.. А отсюда следует, что надо действовать не штыком, а умением, как нам дедушка Суворов завещал, – задумчиво поправил товарища Гуров. – Вот насчет сутенера Сурика ты абсолютно прав, и, думаю, у нас есть товарищ, который нам в этом деле поможет.

– Это кто такой? – осведомился Крячко.

– Зовут его Вадиком Гоштынским, – сообщил ему Гуров. – Надеюсь, помнишь такого?

– Это же майор из ОМОНа, такой крепкий и резкий, – чуть задумавшись, припомнил Крячко. – А он-то здесь при чем?

– Был когда-то крепким и резким, – с сожалением сказал Гуров. – В последней командировке в Чечню БТР, на котором он ехал, наскочил на мину. Серьезное ранение, контузия… Долго лечился, едва не комиссовали, однако все же оставили в кадрах, правда, перевели на более спокойную работу.

– И где же в наших милицейских пенатах располагается эта спокойная работа, Лева? Укажи пальчиком, и я тоже туда пойду проситься, – хитро глянул на товарища Крячко.

– В полиции нравов, господин полковник, – торжественно доложил Гуров. – Если хочешь, Стас, я могу похлопотать о передислокации тебя на фронт борьбы за чистоту отношений.

– Вот только этого не надо, – испуганно замахал руками Крячко. – Чем по Тверской проституток собирать и шляться по притонам, я уж лучше за тушинскими да за солнцевскими бандюганами погоняюсь.