Пять минут до расплаты

– Нет никакого смысла, – поморщился Лев Иванович. – Мы же все равно вернемся.

– И, естественно, не одни, а с мальчиками в масках и в кованых ботинках, – засмеялся директор клуба, и морщины на его лице немного разгладились. – А все же хотелось бы знать.

– Могу лишь повторить, что разговор с Сергеем Геннадиевичем не касается ни вас лично, ни вашего клуба, – твердо сказал Гуров. – Поверьте на слово.

– Придется поверить, – уже совсем миролюбиво проворчал седой. – Тем более слухи до моих ушей долетали, что следак Гуров правильный мент и зря пургу не гонит. Раз так нужно, поговорите.

– И я слышал, что Батя – надеюсь, я не ошибся в псевдониме – вполне разумный человек и без темы на рожон не прет, – парировал Лев Иванович. – И не беспокойтесь, уж как-нибудь сами разберемся, что нам делать, и разрешения на это у вас спрашивать не будем.

– Ну, пожалуйста, беседуйте, – отвел в сторону глаза седой. – А у меня и без ваших забот дел хватает. Пошли-ка отсюда, Паша. Не будем мешать господам полковникам.

Он повернулся и вышел из зала. За ним ушел и накачанный мальчик, не проронивший за все время разговора ни слова. Гуров проводил их взглядом и, улыбнувшись, переглянулся с Крячко. Матерый волк верно просчитал расклад. Разобравшись, что дело его не касается, сохранив лицо, он аккуратно ушел от схватки. Урок волчатам: не можешь победить сильнейшего, не ломай зря клыки.

– Ты, Лева, становишься популярным. Прямо Алла Пугачева, – восхитился Крячко. – Уважение от серьезной братвы имеешь. И даже погоняло его вспомнил. А я чувствую, что-то знакомое в фамилии этого кадра, а никак не припомню…

– Я счастлив до невозможности от их уважения, – сделал кислое лицо Гуров, – Может, этот Батя среди местной пацанвы и серьезный, только на нас у него кишка тонка. И видел я это уважение в дубовом гробу с кистями и глазетом. Нам делом надо заниматься, а не со шпаной из пустого в порожнее переливать. А теперь, молодой человек, подскажите, где мы с вами можем побеседовать без музыки и марширующих баядерок?

– Наверное, в тренерской, – неуверенно сказал Растегин. – Там сейчас никого нет.

Бывший боксер, похоже, несколько приуныл. Если его крутого шефа построили по полной программе, чему он был свидетелем, то уж для себя от предстоящей беседы ничего хорошего не ждал. Хотя, и это было ясно видно по лицу Растегина, он не очень понимал, что от него хотят полковники. Все сходилось к тому, что ситуация разворачивалась серьезная. Растегин был в полном недоумении и, следовательно, готов к беседе. И узкая тренерская – без окон, с двумя хилыми стульями, которые без разговоров заняли Гуров и Крячко, – также располагала к доверительному разговору. Веселов для полноты картины занял место у дверей.

– Сергей Геннадиевич, вы, надеюсь, разобрались, что мы с коллегами занимаемся расследованием особо важных дел, – не глядя на стоявшего посередине комнаты Растегина, сухо начал Гуров. Он решил не тянуть с преамбулой и сразу взять быка за рога. – Для вас из этого тесного помещения возможны два исхода. Первый – в наручниках в Матросскую Тишину, второй – в зал к своим шейпингисткам. Я понятно объясняю?

Молодой человек растерянно пожал плечами и промямлил, что он, вообще-то, не очень понимает, что происходит.

Его мычание перебил Крячко:

– Чего мы время теряем в этой дыре? Забираем голубка и поехали. В СИЗО отдохнет денек-другой и быстренько нам расскажет, как террористам сбывал оружие.

– Не будем спешить, – остановил его Гуров. – Возможно, Сергей Геннадиевич не продавал никому оружие и не имел дел ни с какими террористами, а просто был случайным свидетелем. Ведь так, гражданин Растегин?

– Какие террористы?.. – очумело спросил молодой человек, переводя глаза с Гурова на Крячко и обратно. – Я вообще ничего не понимаю! И никаким оружием не торговал.

– И про «наган», который ты Белке продал, не помнишь? – не давая опомниться, быстро спросил Крячко.

– Ну это… – смешался Растегин, и лицо его вытянулось. – Я же просто… Меня она попросила, я их и свел.

– То есть денег вы за это не получали, а следовательно, продавцом оружия считаться не можете, – помог ему Гуров. – Мы можем вам поверить и даже пойти навстречу. Но для того чтобы вас не привлекли к делу как сообщника, вы, Сергей Геннадиевич, сейчас должны чистосердечно рассказать, что произошло три года назад, и это можно будет оформить как явку с повинной.

– Точно так, – облегченно выдохнул Растегин. – Я ничего никому не продавал и готов немедленно и честно написать эту самую повинную.

– Для начала мы готовы вас внимательно выслушать, – сказал Гуров, пристально глядя на молодого человека. – А уже потом будем оформлять чистосердечное признание письменно.

– Хорошо, – согласно кивнул Растегин. – В общем, Белка попросила меня…

– Кто такая Белка? – перебил его Лев Иванович. – Фамилия, имя, отчество, где проживает, как вы познакомились?.. Начнем с этого.

– Белка… ну, в общем, Лиза Белая – ее все так звали, – неуверенно начал Растегин.