Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

Причем не надо думать, что гамбургские пивовары выигрывали за счет низких цен. Нет, пиво, поставляемое на экспорт, было крепкое и дорогое, это был продукт для состоятельных людей. Покупали его потому, что считали более качественным, это был престижный напиток, тогда как местный эль с грюйтом все больше переходил в категорию простецкой выпивки для бедноты.

Амстердамские записи о пошлинах за импорт гамбургского пива, датированные 1323 годом, дают некоторое представление об общем объеме его продаж в XIV веке. Средняя годовая отгрузка из Гамбурга в Амстердам к 1360-м годам составляла почти 32 000 баррелей, то есть около 5 600 000 литров. Это составляло более 20 % от общего объема гамбургского производства в 1375 году и, вероятно, более половины всего гамбургского экспорта. Тут надо пояснить, что по решению графа Голландии почти весь импорт пива в страну шел через Амстердам, что очень способствовало развитию города. Периодически, правда, местные власти пытались вводить ограничения на ввоз гамбургского пива, вплоть до того, что несколько раз и граф Голландии, и граф Фландрский вообще его запрещали. Но несмотря на то, что в Нидерландах активно развивалось собственное пивоварение, ему не удавалось покрывать запросы населения. Не говоря уж о том, что оно еще долго отставало от гамбургского по качеству.

Вторым крупным рынком после Нидерландов для германских городов стала Англия, где очень долго продолжало удерживать позиции производство эля, а хмельное пиво в основном ввозилось из-за границы. В 1376 году продажи гамбургского пива в Англию составляли уже почти половину от того количества, которое продавалось во Фландрию. Третьим рынком стала Скандинавия, где северогерманские города начали активно продавать свое пиво в XIV–XV веках.

Гамбургские торговцы имели в иностранных портах свои постоянные представительства, иногда такие большие, что у тех была даже собственная церковь. Причем работали в этих представительствах исключительно гамбуржцы, чаще всего родственники торговцев (чтобы гарантировать лояльность и надежность). В 1418 году Ганза четко дала понять, что никакие товары, включая пиво, не могут быть отправлены во Фландрию лицам, не являющимся ганзейцами. И эти ограничения лишь усиливались на протяжении всего XV века.

<p>Германское хмельное пиво<a l:href="#n48" type="note">[48]</a></p>

Технологически процесс пивоварения состоит из двух основных этапов: приготовления солода и собственно варки пива. Для приготовления солода годится любой вид зерна, и поначалу для этих целей использовали и ячмень, и пшеницу, и рожь, и смеси различных злаковых. [Но в силу некоторых причин в основном использовался ячмень.]

Зерно провеивали на ветру и просеивали через сита, затем очищенное от плевел зерно замачивали на несколько дней в кадках. После чего его проращивали на токах в солодовнях, для чего зерно рассыпали на выложенных кирпичом, камнем или утрамбованной глиной полах в закрытых помещениях. Периодически зерно сбрызгивали водой. Через какое-то время зерно начинало прорастать. Именно это пророщенное зерно и называется солодом.

Ячмень для солода замачивали, как правило, в сосновых кадках, хотя в некоторых городских солодовнях могли использоваться и корыта, выложенные из кирпича, и даже медные корыта. Замачивание зерна длилось несколько дней (как правило, три дня). За это время ячмень начинал прорастать. Затем воду из кадок или корыт выливали, и начинался процесс сушки солода. Существовало два основных способа сушки солода. При первом солод рассыпали слоем не более 0,5 м толщиной прямо на полу сушилки, в которую подавалось тепло от печей (иногда при помощи мехов). В течение двух дней солод периодически ворошили лопатами или вилами, чтобы избежать его заплесневения. Помимо такого способа, солод для сушки могли рассыпать на специально построенных для этого стеллажах либо прямо над печами, которые специально заглублялись ниже уровня пола. Широкие полки для сушки делались либо из плетёных матов, либо из досок с просверленными в них дырками. Под стеллажами (как правило, в подвале) находился источник тепла – печь или открытый огонь. Для печей использовались дрова лиственных пород. При таком способе необходимо было постоянно контролировать равномерность просушивания солода. Часто во время сушки солод подгорал, в результате чего у пива появлялся неприятный привкус.

Высушенный солод отвозили на мельницы… На этих мельницах, как правило, имелся особый жернов для размола солода. Молотый солод старались использовать сразу же, хотя в виде муки он мог храниться до одного года.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология