Певцы и вожди

– Я упомянул гимн Александрова, соавтором которого, согласно легенде, был сам Сталин. «Басов маловато!» – будто бы сказал вождь о представленной на его суд музыке, после чего в припев добавили (говорят, с помощью Шостаковича) замечательный контрапункт тромбонов… Так вот, я прошу тебя напомнить свою пародию на Гимн Советского Союза, которую ты исполнил на своем концерте.

– У меня не пародия, а очень горестное четверостишие. Когда я его пою, у меня самого мурашки идут по коже:

Под музыку эту ковали победу
И сами себе воздвигали тюрьму.
Нас вырастил Сталин на страх всему свету,
А также и на смех –
Спасибо емууууууууу!

– Вот это «мууу!» – ты смеешься, а мне даже страшно.

– Смех у меня тоже с некоторой… слезой.

– Но вспомним 60–70-е годы. Как ты относишься к ним сейчас?

– Я благодарен моей судьбе, которая соединила меня, хотя бы на крат-кое время, с деятельностью наших диссидентов и на долгое врем я – с их обществом. Пожизненно, так как и в России, и в Америке, например в Бостоне, я встретился с нашими бывшими диссидентами. Как со своими родными! Наше правозащитническое движение – это важнейшее историческое явление, которое еще достойно не оценили, но, безусловно, когда-нибудь оценят. Кроме того, это времена моей юности и бурной молодости, множество было творческих знакомств, встреч и событий, мне чрезвычайно дорогих. Я поучаствовал в создании таких культовых фильмов, как «Бумбараш», «Обыкновенное чудо». Поработал с такими замечательными людьми, как композиторы Геннадий Гладков и Владимир Дашкевич… В общем, это было время активной и насыщенной творческой и обществен-ной жизни для меня.

– Я вспомнил тост, который любили произносить за столом диссиденты: «Выпьем же за успех нашего безнадежного дела!» Где в сегодняшней жизни России всходы этого движения?

– Они налицо. Когда я отвечаю на вопрос, кто такие диссиденты и что такое диссидентское движение, я отвечаю кратко, но, как мне кажется, исторически исчерпывающе: диссидентство кончилось с появлением гласности. То есть гласность – главная цель, которой добивались диссиденты.

На самом деле так оно и есть. Ибо что объединяет диссидентов самого разного толка? Религиозного, национального, общедемократического, либерального, консервативного – какого угодно! Только одно – осуществление свободы слова и свободы мысли явочным порядком в условиях тоталитарно-го режима. Вот что такое диссидентство. Понятно, что не только усилия диссидентов стали причиной глубоких перемен нашего общества, были и другие, подспудные действия каких-то важных исторических законов. Но историческая задача диссидентства была именно такая, и она достигнута. Когда сейчас говорят, что наши СМИ стали такими же, как при Брежневе, это чудовищная ложь. Совершенно забыто прошлое. Сейчас возьми три минуты передачи ОРТ (ныне «Первый канал». – Ред.), то есть самого прокремлевского телевидения, и представь, что эти три минуты продемонстрированы во времена Брежнева. Тут же всё ОРТ уехало бы на Колыму. У нас совершенно другая, качественно другая атмосфера в смысле свободы слова и гласности. Смотри, как сейчас бьется Новодворская и говорит всё, что ей в голову взбредет. И через каждое второе слово говорит, что «я бы сейчас же могла сесть в тюрьму и пострадать за убеждения». Но никто ее за убеждения не сажает!

– И это необратимо?

– Абсолютно. Много чего у нас происходит неприятного и многое, что издали напоминает реванш прошлого, но подлинного реванша не будет.

– То есть строчка из твоей известной песни, где идет диалог двух гэбэшников, – «опять у нас берут за анекдоты!», – никогда не будет актуальной?

– Убежден. Вот Шендеровича могут попереть с телевидения. Тем не менее с телевидения он не ушел и в RTVi (Международное русское телевидение. – В. Ф.) он участвует. Никто его за шкирку не хватает и на Лубянку не тащит. Это важнейшее наше достижение, это гарантия дальнейших наших шагов. У нас как раз то положение, которое превосходно описал Буковский в одном интервью: