Читаем Петр Великий полностью

И все-таки, несмотря на все эти соображения, вескость которых отрицать невозможно, нам кажется, что Петр был прав. Как не понять, что ему не хотелось оставлять столицу в Москве? В этой среде, открыто враждебной, упорно реакционной даже до сих пор, его дело влачило бы существование ненадежное, вечно подвергаясь опасности, завися от случая, если не при жизни Петра, то после смерти, – от одного из тех народных мятежей, против которых государственная власть, сосредоточившаяся в Кремле, так часто оказывалась бессильной. Нарушив строй прежней жизни Московии, перешагнув через ее границы, Петр логически должен был стремиться перенести в иное место резиденцию своего правительства. Вид и характер его нового создания, кроме того, вполне соответствуют требованиям похода и сражения; это был клин, острием направленный на Запад; место вождя и его штаб-квартира намечены были во главе колонны. Установив это положение и признав принцип необходимости перемещения столицы на западную оконечность вновь приобретенных владений империи, мы увидим, что Ингрия действительно представляла для этой цели преимущества, по нашему мнению, сглаживающие все вышеуказанные неудобства. В те времена здесь была девственная земля, с редким населением финского племени, без связи, без исторической сплоченности, вследствие этого покорным и легко поддающимся ассимиляции. Везде в иных местах, по побережью Балтийского моря, в Эстляндии, Карелии, Курляндии, после изгнания шведов оставались немцы, пустившие прочные корни, черпавшие в соседстве германской культуры непреодолимую силу сопротивления. После двух веков русского владычества Рига до сих пор остается городом немецким. В Петербурге Россия сделалась европейской и космополитической, но город чисто русским, а финский элемент окрестностей в счет не идет.

В этом отношении Петр руководился, без сомнения, если не ясным и обдуманным сознанием, то могучим и верным инстинктом, подтверждающим его гений. Конечно, можно допустить, что, по обыкновению, он дал здесь отчасти волю своей фантазии, с ребяческим легкомыслием вздумав, например, подражать Амстердаму. Также приходится сознаться, что он нарушил чувство меры в выполнении своего намерения. Двести тысяч рабочих, говорят, нашли смерть, трудясь над созданием нового города, а вельможи разорялись, строя там дворцы, вскоре делавшиеся необитаемыми. Но пропасть была вырыта между осужденным на погибель прошлым и будущим, к которому стремился Преобразователь, и насильно сосредоточенная в этом новом центре народная жизнь получила сначала поверхностный, а затем усваиваемый ею все глубже и глубже отпечаток западный, европейский, какой стремился ей придать Петр. Москва до сих пор сохраняет внешность благочестивую, почти монашескую. На всех перекрестках взорам прохожих представляются церкви. Торопящийся по делам народ постоянно крестится и преклоняется перед святынями, всюду побуждающими его к проявлению набожности. Петербург принял и сохранил вид мирской, совершенно иной. В Москве была запрещена светская музыка на гуляньях. В Петербурге Петр мог ежедневно заставлять немецких музыкантов играть перед балконом своей «остерии». В середине столетия в Петербург уже появились французский театр и итальянская опера, Шлёцер замечает, что богослужение там происходит на четырнадцати языках. Россия, современная, просвещенная сравнительно эмансипированная умственно и сравнительно либеральная, могла возникнуть и развиться только здесь.

И Петр мог, в общем, совершить это перемещение без особого насилия над историческими заветами своей родины. Столица в России была кочевой издревле. Она переходила из Новгорода в Киев, из Киева во Владимир, из Владимира в Москву. Подобное странное явление обусловливалось обширностью страны и отсутствием сплоченности народной жизни. В продолжение вековой эволюции старой Руси силы, разрозненные, рассеянные, неустойчивые, перемещали свой центр тяжести. Создание Петербурга является, таким образом, только решением задачи динамики. Борьба со Швецией, завоевание Балтийского побережья и еще более важное завоевание места среди европейского мира естественным образом направили поток народной жизни со всей его мощью к месту основания нового города. Петр захотел навеки упрочить такое стремление. И нам кажется, что он был прав.

<p>Глава 2</p><p>Реформа моральная. Приобщение умственное</p>I
Перейти на страницу:

Все книги серии Происхождение современной России

Иван Грозный
Иван Грозный

Казимир Валишевский (1849-1935 гг.) – широко известный ученый: историк, экономист, социолог. Учился в Варшаве и Париже, в 1875-1884 гг. преподавал в Кракове, с 1885 г. постоянно жил и работал во Франции. В 1929 г. «за большой вклад в современную историографию» был отмечен наградой французской Академии наук.Автор ряда книг по истории России, среди которых наиболее известными являются «Петр Великий» (1897), «Дочь Петра Великого» (1900), «Иван Грозный» (1904), «Сын Екатерины Великой» (1910), «Екатерина Великая» (1934).Несмотря на то, что многие оценки и выводы Валишевского сегодня могут показаться спорными, «Иван Грозный», безусловно, заинтересует всех любителей отечественной истории, в первую очередь благодаря огромному количеству малоизвестного фактического материала, собранного и изложенного в книге.

Казимир Феликсович Валишевский

История
Иван Грозный
Иван Грозный

Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.Известный польский историк Казимир Валишевский в своих книгах создал масштабную панораму быта и нравов России XVII–XIX веков, показал жестокую борьбу за трон, не утихавшую на протяжении столетий. Одна из наиболее известных книг К. Валишевского посвящена царю Ивану Грозному – личности многогранной и неоднозначной, до сего времени неразгаданной. Кто он – разумный правитель или лютый безумец? Дальновидный реформатор или мнительный тиран, одержимый жаждой абсолютной власти? Несмотря на то, что многие оценки и выводы известного польского ученого сегодня могут показаться спорными, «Иван Грозный», безусловно, заинтересует всех любителей отечественной истории, в первую очередь благодаря огромному количеству малоизвестного фактического материала.

Казимир Феликсович Валишевский

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное