Пьесы

Варвик(на которого эта пламенная тирада не произвела никакого впечатления). Вас это очень волнует. Ну что ж, понятно.

Кошон. А вас нет?

Варвик. Я солдат, а не церковник. Во время моего паломничества в Святую землю мне приходилось встречаться с мусульманами. Они не так уж дурно воспитаны, как меня уверяли. В некоторых случаях они вели себя много приличнее, чем мы.

Кошон(с неудовольствием). Да, вот так оно и бывает, я уже раньше это замечал: люди отправляются на Восток обращать неверных, — а кончается тем, что неверные совращают их самих. Крестоносец, побывав в Святой земле, сам становится наполовину сарацином. Не говоря уж о том, что все англичане — прирожденные еретики.

Капеллан. Англичане — еретики!!! (Взывая к Варвику.) Милорд! Ужели мы должны это терпеть? Его преосвященство помрачился в рассудке. Как может быть ересью то, во что верит англичанин? Это противоречие по существу.

Кошон. Я прощаю вас, мессир де Стогэмбер, ибо невежество ваше непреодолимо. Туманы вашей страны не рождают теологов.

Варвик. Вы бы этого не сказали, монсеньер, если бы слышали, как мы ссоримся из-за религии. Мне очень жаль, что я, по-вашему, выхожу либо еретиком, либо тупицей, но я, как человек, видавший свет, не могу отрицать, что мусульмане с великим почтением относятся к господу нашему Иисусу Христу; и в том, что святой Петр был рыбаком, не видят такой причины для презрения, как вы, ваше преосвященство, видите в том, что Магомет был погонщиком верблюдов. И мне кажется, нет надобности впадать в фанатизм, обсуждая то дело, которое нас интересует.

Кошон. Когда люди ревность о церкви Христовой называют фанатизмом, я знаю, что мне думать.

Варвик. Это только восточная и западная точка зрения на один и тот же предмет.

Кошон(с ядовитой иронией). Только восточная и западная точка зрения! Только!

Варвик. О монсеньер, я ведь не спорю с вами. Вы, без сомнения, привлечете на свою сторону церковников. Но нам надо привлечь еще и знать. И, по-моему, против Девы можно выдвинуть гораздо более тяжкое обвинение, чем то, которое вы сейчас так убедительно изложили. Говоря по совести, я не очень боюсь, что эта девушка станет вторым Магометом и подорвет власть церкви своей зловредной ересью. Думаю, что вы преувеличиваете опасность. Но заметили ли вы, что во всех своих письмах она проводит одну и ту же мысль — и Карлу она уже успела ее внушить, — а именно: она предлагает всем королям Европы заключить некую сделку, которая, если она осуществится, разрушит самые основы христианского общества.

Кошон. Ну да. Разрушит церковь. Я же вам говорил.

Варвик(теряя терпение). Монсеньер, ради бога, забудьте вы на минутку про церковь и вспомните, что на земле есть еще и светская власть, а не только духовная. Я и равные мне представляем феодальную аристократию, так же как вы представляете церковь. Мы — это и есть светская власть. И неужели вы не видите, как бьет по нас умысел этой девушки?

Кошон. Не знаю, почему именно по вас? По церкви, а стало быть — и по нас, и по вас, и по каждому.

Варвик. Умысел ее в том, чтобы короли вручили свои царства богу, а затем царствовали как божии управители.

Кошон(равнодушно). Вполне здравая идея, с точки зрения теологии. Но королям, я думаю, будет все равно, лишь бы царствовать. Это чистая абстракция. Слова — не больше.

Варвик. О нет. Это хитрейшая уловка, чтобы лишить аристократию всякого значения и сделать короля единственным абсолютным самодержцем. Сейчас он первый среди равных, тогда он будет их господином. Этого мы не можем допустить; мы никого не поставим над собой господином. На словах мы признаем, что держим наши земли и наши титулы от короля, — ибо должен же быть ключевой камень в своде человеческого общества. Но мы держим их в своих руках и защищаем своим мечом или мечом своих вассалов. А по учению Девы выходит, что король возьмет наши земли — наши земли! — и подарит их богу, а потом бог поставит его полным хозяином над ними.

Кошон. Разве это так для вас страшно? Ведь вы же сами делаете королей^{99}. Йорк или Ланкастер в Англии^{100}, Ланкастер или Валуа во Франции^{101} — все они царствуют только по вашей воле.

Варвик. Да. Но так будет лишь до тех пор, пока народ повинуется своим феодальным сеньорам, а король для него только главный лицедей в бродячем балагане, не имеющий иных владений, кроме большой дороги, которая принадлежит всем. Но если чаяния народа обратятся к королю, если сеньоры станут в его глазах только слугами короля, король без труда переломает нас одного за другим о свое колено. И чем будем мы тогда как не ливрейными прислужниками в его дворцовых залах?