Пещера

Широкая луна бросала дымчатые, неясные тени на светящийся снег. Гребень правого плеча вершины закрыл половину звёздного неба. Доносился гул катящихся вниз камней.

– Это где?

– Правый от стены кулуар. Всё время бьёт.

– Не верится, что я опять здесь. Сколько времени потеряно.

– Лучше поздно…

– Неужели вылечим?

Дмитрий не ответил.

– Не переживай. Мы сделали правильно. Даже с Сашей, обо мне и говорить нечего. У меня хорошие предчувствия. Что бы ни случилось, я очень рад, что ты вытащил меня сюда. За меня не переживай, а пацана мы затащим.

– Ты сам себя вытащил. Пошли в палатку. Пора спать.

Через пятнадцать минут копошения Павел устроился на своём ложе.

– Хорошо.

Дмитрий лежал тихо рядом. Он согласился после небольшой паузы:

– Хорошо.

– Всё просто и ясно. Отработал день, устал – отдыхай. Знаешь, что делать завтра. А послезавтра… Кто его знает, что будет послезавтра.

– Не нужна религия?

– Какая религия?

– Каждому своя.

– А… Не забыл. Религия всем нужна.

– Мне не нужна. Никогда не чувствовал такой необходимости.

– Нужна. Дурацкое слово только. Косноязычие моё. Не умею изъясняться ясно. Не религия, конечно, нужна. Не обязательно религия. Но всем нам нужно ответить на вопрос, как жить свои жизни. Как любить, как воспитывать детей, к чему стремиться. Как стареть. Очень важно – как стареть. Скажи, что ты не задумываешься об этом.

– Иногда. Ну и что ты надумал?

– То же, что и ты. Хрен его знает.

– И я о том же. Зачем ломать себе голову?

– Не знаю. Правильных ответов я не нашёл. Их, наверно, вообще нет. Но мы отвечаем на них так или иначе каждый день. Живём, поступаем, выбираем. Хорошо ли делать это вслепую? Я не могу. Одним из нас бог дал хорошие инстинкты. Не мне. Мне нужно понимать – для чего, почему.

– Бесполезное занятие. Не забивай себе голову, Паша.

– Не забивать голову, конечно, в тысячу раз лучше. Не могу. Я философ по принуждению. Я исчерпал свой природный запас счастья. Мне нужен другой источник. Внутри себя, но от разума.

– Ну вот. Сможешь. Через пару дней сможешь. Забудешь не только об этом. Мать родную забудешь.

– Надеюсь. Поэтому мы здесь. Может, это наша религия. Нам с тобой повезло. Но не всем так везёт.

– Опять за своё. Какое тебе дело до остальных? Спать давай. Завтра рабочий день. Горы не любят много разговоров.

– Ты знаешь, что нас выручает? Что ходить в горы считается достойным занятием. Сумасшедшим, но вызывающим уважение. Но это только из-за гор. Потому что они вызывают почтение и восхищение. Мы совсем ни при чём. Мы рыбы-прилипалы. Пристали к заднице, большой, белой и холодной.

Дмитрий рассмеялся. Его радовал весёлый и расслабленный тон друга. Как нам жить свои жизни? Завтра спуск, через несколько дней опять подъём. У него есть задача, очень трудная задача. Ничего важней её нет. Он раскрыл рот и хотел сказать что-то умное, когда услышал мерное сопение Павла. Молодец.

Через несколько минут в палатке засопело двое. День был тяжёлый.

*

Начинающийся день не торопил. Он, наверно, совсем забыл про неё. Ничего не нужно делать срочного сегодня. Так же, как вчера. Можно пролежать в постели до самого вечера. А к свекрови сходить завтра или послезавтра. Какой сегодня день? Четверг.

Занавески светились от яркого света за окном. Она хотела встать и впустить свет в спальню. Мешал прохладный воздух. Тамара прятала под одеялом всё, кроме головы. В гостиной громко стучали настенные часы. Она всё не могла собраться, чтобы повернуть голову и посмотреть на часы на ночной тумбочке. Около девяти, наверно, может, больше.

Ей приснился сон. Сны. В них был мужчина, мужчины, неясные, но настойчивые тени. Она узнавала и не узнавала в них своего мужа. Не узнавала вызывающие усиленное сердцебиение глаза и жесты. Она пыталась вытащить из памяти все детали, прислушивалась с открытыми глазами к быстро бьющемуся сердцу в наполненном томлением теле и желала, чтобы Дмитрий был рядом. Она ощущала себя ненасытной покорительницей. Её муж ещё не знает её такой. Несмотря на все её старания. Нет, она не могла обвинить себя в чрезмерной старательности. Она часто корила себя за отсутствие старательности, оглядываясь то на мужа, то на себя. В чём причина, чья вина? Она не знала. Ничья. Вот если бы он был сейчас рядом, она нащупала бы его рукой и обрушила на него всю силу своего желания. Жаркого, не сомневающегося в себе желания, перед которым не устоять ни одному мужчине в этом мире. Такого, которое поставит её выше их. Она раздумывала, что ей делать с этим желанием. Отпустить нерастраченным? Жаль, такое нечасто посещает её.

Тамара улыбалась в белый потолок. Вот оно, берите, пока есть. Аууу. Совсем некому предложить. Прошло пятнадцать лет. Целых пятнадцать. Она вспоминала мальчиков и мужчин своей жизни. Всего-то. Тогда ей казалось, что их много, что все вокруг до единого её. Только позови. Где они сейчас? Она захотела увидеть своё тело. Бёдра, ноги, грудь, глаза. Но подняться и снять с себя ночную рубашку перед зеркалом было невозможно. Она закрыла глаза и попыталась взглянуть на себя без одежды. Бесполезно, она знала, что у неё ничего не получится.