Первый раз

Теннер поцеловал меня, и мои губы обдало жаром, который последовал вниз, к подбородку и шее. Я задрожала от тепла, волнами омывающего мое тело снова и снова. С каждым прикосновением его губ к моему телу наша общая боль исчезала, оставляя за собой лишь желание. Когда Теннер наконец отпустил меня, я отстранилась и облокотилась на письменный стол, чтобы не упасть, так как ноги отказывались держать меня.

– Безумие. Но все получится, – с улыбкой ответил Теннер.

– Почему ты так уверен? – едва дыша, спросила я.

Он подошел ближе. Я увидела желание в его глазах, и не сомневаюсь, что оно было не слабее моего.

– Ты доверяешь мне?

– Да. – Улыбнувшись, я закрыла глаза – в конце концов, я ведь уже упала.

Софи Джордан Провал

Хантер

– «Кискина норка»? – переспросил я, нахмурившись. – Это, часом, не стрип-клуб? Терпеть не могу подобные заведения.

– Знаю, – ухмыльнулся Коди. – Потому-то мы тебе и не сказали.

Взъерошив рукой волосы, я хмуро посмотрел в окно машины на заснеженный город. Меня загнали в угол. Затащили в стрип-клуб. Черт возьми, мне просто не верилось!

– Успокойся, дружище. Расслабься. Твоя проблема в том, что ты всегда был привязан к какой-нибудь девчонке. Сначала Пейдж. Потом Пеппер… – Коди нерешительно покосился на меня. На лице его читалось скорее сомнение, чем сочувствие. Меня это не удивило. Коди тот еще фрукт. Крутой регбист, помешанный на сексе. Впрочем, он ухватил самую суть, как-никак этот шалопай делил со мной комнату на первом курсе. Когда он спросил, согласен ли я быть его соседом и в нынешнем году, я решил оставить все как есть. Ну, я хотя бы знал, чего ждать от этого типа… По крайней мере, Коди всегда убирал за собой. Вдобавок он никогда не трогал мою еду и не расхаживал по комнате нагишом. Словом, Коди не переступал черту. И слава богу, не хотелось бы мне увидеть его с голым задом.

Коди окинул меня цепким, изучающим взглядом. Он понятия не имел, что было у нас с Пеппер. И будь я проклят, если сам это понимал! Но что бы ни происходило между нами, это довольно скоро кончилось. Однако за те две недели с Пеппер я пережил больше, чем за два года с Пейдж. Я будто открыл себя заново. Встречаться с кем-то два года, а потом расстаться… Обычно разрыв причиняет боль, верно? Я же почувствовал облегчение.

Короче, я остался один. Но не собирался ничего менять. Мне предстояло провести пару месяцев в Дартфорде перед началом летней практики. Жизнь продолжалась. Я не испытывал ни малейшего желания завязывать отношения с новой девушкой.

– Ты хотя бы успел перепихнуться с Пеппер? – Мозги Коди давно сместились ниже пояса, он и не думал это скрывать.

Я зажмурился, на мгновение представив себе Пеппер. Ее огненно-рыжие волосы и смеющиеся глаза. Когда я видел ее в последний раз, она обнималась со своим новым дружком – барменом, покрытым татуировками. Ни за что бы не подумал, что ей нравятся такие парни, но эти двое, похоже, полюбили друг друга. Вот что, на мой взгляд, самое главное… Тот бармен не подкачал. Пеппер достойна любви.

Я тряхнул головой, прогоняя яркое видение.

– Значит, по-твоему, если мы спали вместе, тогда отношения чего-то стоят?

Коди пожал плечами, сворачивая на улицу, вдоль которой стояли темные дома. Я заметил несколько строений с заколоченными окнами и дверями. Мы проехали парочку сомнительного вида баров и забегаловку с рекламой круглосуточного массажного салона. Клуб располагался точно посередине улицы. У входа собралась толпа.

«Кискина норка».

Развалившийся на заднем сиденье Барретт наклонился вперед и похлопал меня по плечу своей лапищей. Я стиснул зубы и сдержался, даже не поморщился от боли. Я вовсе не хлюпик, просто Коди и его приятели-регбисты обычно бьют со всего маху, так они выражают дружеские чувства. В особенности этим грешил Барретт. Он нравился мне куда меньше Коди, но эти двое дружили еще со школы. Они вечно держались вместе – куда один, туда и другой. Со временем я привык.

– Может, мы и тебе найдем подружку, – хохотнул Барретт.

Я стряхнул его руку, дернув плечом. В помощи я не нуждался. Девчонка, сидевшая рядом со мной на лекциях по анатомии, весьма недвусмысленно предлагала мне себя весь семестр. При желании я мог бы затащить ее в постель в любую минуту.

Коди припарковался на стоянке по другую сторону улицы, и мы выбрались из машины, нырнув в зябкую февральскую ночь. Воздух дрожал от густых звуков хард-рока: из клуба доносилась песня «Райский город». Сказать по правде, это местечко привлекало меня не больше, чем кресло в стоматологическом кабинете.

А два моих романа – долгий, почти двухлетний, с Пейдж и стремительный, бурный, с Пепппер – были тут совершенно ни при чем. Я не ханжа, просто заведения этого сорта вызывают у меня… не знаю… наверное, грусть. Мне не по себе, когда женщины за деньги снимают одежду перед толпой заведенных, пыхтящих парней. Сомневаюсь, что они получают от этого удовольствие. Должно быть, им просто нужно на что-то жить, оплачивать счета и всякое такое. В гуще распаленных похотью зрителей я чувствую себя каким-то извращенцем.