Первый раз

Коди повел нас в начало очереди. Вышибала у входа мгновенно его узнал. Они обменялись приветствиями – стукнулись кулаками на манер рукопожатия, и мы вошли внутрь. Администрацию клуба явно не заботило, соблюдаются ли рекомендуемые нормы вместимости здания. В переполненном зале свистела и улюлюкала разгоряченная толпа мужчин, пожирая глазами полуголую блондинку в красном костюме дьявола – девица обвивалась вокруг шеста. Число посетителей превышало пределы разумного на добрую сотню.

– Подожди, когда появится та куколка, – заявил Коди, стараясь перекричать музыку и уверенно прокладывая дорогу между столиками. – Она одевается в стиле доминатрикс, садистки. Чертовски горячая штучка, скажу я тебе. – Коди помахал рукой, словно обжегшись. – Я несколько раз платил ей за приватный танец… Думаю, она готова дать мне свой телефон.

– Хочешь пригласить ее на свидание?

Барретт рассмеялся, а Коди покачал головой.

– Кто же станет встречаться со стриптизершей? Я с удовольствием провел бы с ней ночь, вот и все.

«Дело безнадежное, – подумал я. – Этот парень форменный придурок, ничего не попишешь».

Я уныло поплелся за Коди и Барреттом, раздумывая, где же они собрались пристроиться. В зале яблоку негде было упасть. Внезапно перед нами появился парень в футболке с эмблемой клуба. Он оказался приятелем Коди – не обошлось без похлопываний по спине и дружеских тычков. Коди отсчитал пару банкнот, и не успел я опомниться, как мы уже сидели перед самой сценой, за столиком с табличкой «Занято».

– Так это и делается, – с удовлетворением провозгласил Коди, откидываясь на спинку стула и складывая на груди мясистые, налитые силой ручищи. Мгновенно из ниоткуда появилась официантка, чтобы принять у нас заказ.

Я повернулся к сцене, где честно отрабатывала свой хлеб дьяволица в красном, извиваясь возле шеста. Какой-то потный толстяк энергично помахал десяткой, и девушка направилась к нему, цокая высокими каблуками красных туфель. Остановившись напротив толстяка, она уперлась ногой ему в грудь, так что острый каблук пришелся на самую середину грудины. Толстяк медленно скользнул ладонью по ее бедру, прежде чем засунуть купюру за подвязку.

Сидевший рядом со мной Барретт раскрыл бумажник и показал мне пачку пятидолларовых банкнот, движением бровей выражая торжество. Он определенно неплохо подготовился. Я бросил взгляд на Коди – тот не потянулся за бумажником.

– Приберегу деньги для Госпожи Садистки, – объяснил он, будто прочитав мои мысли. – Дело того стоит. Сам увидишь.

Я снова посмотрел на сцену, недоумевая, какого черта позволил себя уговорить и согласился на эту авантюру? Я не прочь провести вечер в клубе, немного расслабиться, выпустить пар. Семестр выдался трудный, нагрузка бешеная. Но стриптиз – это чересчур. Лучше бы я пригласил к себе Холли, соседку по лекциям. Или пошел бы на вечеринку. Затащил бы в постель симпатичную первокурсницу. А то и парочку хорошеньких первокурсниц. Пожалуй, и тогда я бы не чувствовал себя последним извращенцем как сейчас.

За соседним столиком какой-то парень в яркой пестрой рубахе, расстегнутой до пупа, заложил два пальца в рот и оглушительно присвистнул.

– Эй, покажи-ка мне свои сиськи!

Меня передернуло. Красная дьяволица послала придурку воздушный поцелуй. Как ни странно, мне не показалось, что ее вот-вот вывернет наизнанку. Откинувшись на спинку стула, я наблюдал, как она плавной, скользящей походкой удаляется со сцены. Ее вскоре сменила девушка-ковбой в сапожках со шпорами, которые позванивали при каждом ее движении.

Коди толкнул меня локтем в бок.

– Вышибала Рик говорил, что доминатрикс выступает после девушки-ковбоя.

Я рассеянно кивнул и бросил взгляд на экран телефона, проверяя который час. Вечер явно не задался.

Брук

Я с трудом перевела дыхание, склонившись над унитазом. Тошнота подкатывала волнами. Уперевшись руками в расписанные граффити стены тесной туалетной кабинки, я замерла, глядя на ярко-синюю воду. В голове вертелась бессмысленная, глупая мысль: интересно, отчего вода в унитазе такая синяя, что смотреть больно? Как они это делают?

В животе поднималась странная дрожь, будто стайка бабочек, трепеща крыльями, порхала где-то внутри, но до рвоты дело так и не дошло. Похоже, горячий бутерброд с сыром, съеденный еще днем, прочно застрял в желудке, не желая его покидать.

Поднявшись во весь свой немалый рост – почти шесть футов[2] на четырехдюймовых каблуках, – я кое-как вышла из туалета. Ноги дрожали, колени подгибались. Чудо, что я не грохнулась. Может, сломала бы ногу и не пришлось бы выступать. Думаю, сломанная нога – неплохой повод, чтобы не выходить на сцену, правда?

«Ну же, девочка, хватит хныкать. Не будь размазней».

Я проковыляла мимо доброго десятка танцовщиц, думая о том, как бы не стошнило – меня все еще мутило. Некоторые девушки уже завершили выступление и готовились выйти в зал – зарабатывать чаевые, заманивать мужчин в отдельные номера для приватного танца. Другие еще прихорашивались, ожидая своей очереди, чтобы показаться на сцене.