Первый человек в Риме. Том 1

Его слова не удивили Мария. С тех пор, как сирийская пророчица Марфа предсказала ему будущее, его убежденность в том, что все случится именно так, как она предрекла, была непоколебима. Когда судно медленно вышло из гавани в Утике, он, спокойно опершись о перила, ждал попутного ветра. И ветер подул – свежий ветер с юго-запада, погнал суденышко со скоростью двадцать морских миль в час. Благодаря этому ветру Марий добрался до Остии всего за три дня. Все время – попутный ветер над спокойным морем, не надо держаться берега, не надо искать укрытия в бухтах и пополнять запасы провизии. Боги были на его стороне, как и предсказала Марфа. В Остии он задержался только для того, чтобы заплатить за найм судна и щедро наградить капитана. Когда он прискакал на Форум и спрыгнул с коня перед столом консула Аврелия, там уже собралась толпа. Толпа ликовала и неистово приветствовала его, давая понять, что он – герой дня. Окруженный людьми, хлопающими его по спине, улыбающимися, радующимися его появлению, свершившемуся будто по мановению волшебной палочки. Марий шагнул к консулу суффектусу, который занял место Сервия Сульпиция Гальбы, осужденного комиссией Мамилия, и положил на стол письмо Метелла.

– Извините, что я не стал тратить время и переодеваться в белую тогу, Марк Аврелий, – сказал он.

– Я прошу внести мое имя в список кандидатов на должность консула.

– Если вы можете доказать, что Квинт Цецилий освободил вас от обязанностей, Гай Марий, я охотно внесу ваше имя в список.

Как переменился Марий! Как значительно он выглядел, стоя посреди людей, которые были на полголовы ниже его, и улыбаясь им своей суровой улыбкой! Как широки были его плечи, готовые принять груз должности консула! Впервые италиец, в котором не было ничего греческого, удостоился искреннего признания римлян – и не наивного обожания солдат, а симпатий переменчивой, своенравной публики Форума. И Гаю Марию это нравилось. Новое ощущение – в чем-то греховное – необъяснимо волновало. Пять дней бешеной гонки! У него хватило времени и сил только на то, чтоб на мгновение заключить Юлию в объятья, не больше; и он не бывал дома в те часы, когда ему могли показать сына. Истеричный прием, оказанный ему поначалу, еще не обеспечивал победы. Влиятельные сторонники Цецилия Метелла объединились со знатными родами, изо всех сил стараясь не допустить, чтобы италиец, не имеющий греческих корней, удостоился почетного права сидеть в консульском кресле. Опорой ему были торговцы – благодаря его связям в Испании и обещанным принцем Гаудой концессиям в Нумидии. Но многие торговцы и банкиры также входили в клики, враждебные ему.

Люди разговаривали, спорили, задавались вопросами. Люди обдумывали: действительно ли будет лучше для Рима, если Гая Мария, нового человека, изберут консулом? Новые люди – это риск. Новым неведомо благородство. Новые совершают ошибки, не свойственные аристократам. Новые – все-таки новые… Да, его жена – Юлия из рода Юлиев. Да, его успехи на военном поприще – предмет гордости Рима. Да, он настолько богат, что, без сомнения, не станет брать взятки. Но разве кто-нибудь когда-нибудь видел его в суде? Разве кто-нибудь хоть однажды слышал, каково его мнение о праве и составлении законов? Не надо забывать, что много лет назад он не по правилам вел себя в коллегии плебейских трибунов, не считался с теми, кто знал Рим и нужды Рима лучше него. А сколько ему лет? Ему будет ровно пятьдесят, когда он получит место консула. Старики не бывают хорошими консулами!

Подобные соображения помогали клике Цецилия Метелла выставлять Гая Мария в наихудшем виде. Италиец? Неужто в Риме нет человека благородного происхождения, подходящего на должность консула. Свет, что ли, клином сошелся на этом италийце? Конечно же, среди кандидатов наберется с полдюжины более достойных, чем Гай Марий! И все они – римляне, все – хорошие люди.

Конечно же, Марий выступал в Форуме, в цирке Фламиния, на подиумах разных храмов, в портике Метелла и во всех базиликах. Он был хорошим оратором, владеющим искусством риторики, хотя и не пользовался своими способностями в Сенате.

Блеском своего красноречия он был обязан Сципию Эмилиану. Ему удавалось приковывать внимание аудитории: никто не уходил и не шикал на него как на плохого оратора, хотя он и не мог соперничать с Луцием Кассием или Катулом Цезарем. Многие задавали ему вопросы – кто просто из интереса, кто подстрекаемый его врагами, а кто-то и потому, что хотел сравнить его ответы с тем, что докладывал Сенату Метелл.

Сами по себе выборы проходили спокойно и организованно. Место для голосования находилось за городом в кампусе Марция и называлось саэпта. Выборы в тридцати пяти трибах можно было проводить во дворе Комиция на Форуме, потому что организовать голосование для избирателей от триб в сравнительно ограниченном пространстве было делом несложным; но выборы в собрание центуриев отличались чрезвычайным неудобством, так как требовалось созвать центуриев из всех классов общества.