Первый человек в Риме

— Да ты прозорливец, Гай Марий, — сказал Рутилий Руф. — И хоть я тебя и рассердил, но все же хорошо запомнил то, что ты сказал. На первый взгляд, клиент не так уж и полезен. Патрон дает клиенту куда больше, чем клиент — патрону. Разве что на выборах или при угрозе какого-то бедствия… Может быть, клиент сможет помочь, не поддержав кого-либо, кто действует против интересов его патрона. Инстинкты очень важны, тут я с тобой согласен. Они как маяки — высвечивают скрытые факты задолго до того, как их обнаружит логика. Так что, может, ты и прав, когда говоришь о скрытом волнении. Возможно, приписать всех италийских союзников в качестве клиентов к какой-нибудь известной римской фамилии — один из способов предотвратить грозящую опасность. Честно говоря, я попросту не знаю.

— И я не знаю, — признался Марий. — Но набираю клиентов.

— И сохраняешь спокойствие, — сказал Рутилий Руф, улыбаясь. — Мы начали разговор, как я помню, с моего племянника Друза.

Марий подобрал ноги и вскочил со скамьи так быстро, что даже напугал Рутилия, который вновь подставил лицо солнцу и зажмурил глаза.

— Да, мы начали с этого! Пошли, Публий Рутилий, может быть, мы не опоздали и я покажу тебе пример нового отношения знатных семей к италийским союзникам!

— Иду, иду! А куда?

— На Форум, конечно! — Марий направился вниз по склону, чтобы выйти на улицу. По пути он продолжал говорить: — Сейчас идет суд, и, если нам удастся, мы успеем увидеть финал.

— Удивляюсь, что ты вообще обратил на это внимание, — сухо произнес Рутилий Руф. Обычно Марий не интересовался судебными процессами.

— А я удивляюсь, что ты не посещаешь их каждый день, — отрезал Марий. — В конце концов, это дебют твоего племянника Друза в качестве адвоката.

— Нет! Дебют его состоялся несколько месяцев назад, когда он защищал главного трибуна Казначейства по делу о возмещении определенной суммы, которая непонятно куда подевалась.

Марий пожал плечами, прибавив шагу.

— Тогда это объясняет то, что я считал твоим упущением. Однако, Публий Рутилий, тебе следует повнимательнее следить за карьерой молодого Друза. Если бы ты делал это, мои слова об италийских союзниках имели бы для тебя больший смысл.

— Просвети меня, — сказал Рутилий Руф, немного задыхаясь. Марий всегда забывал, что его ноги длиннее.

— Однажды я услышал, как кто-то говорит на прекрасной латыни, да к тому же прекрасным голосом. Я подумал, что это новый оратор, и остановился посмотреть. Это и был твой молодой племянник Друз, ни больше ни меньше! Удивляюсь, как это я не связал его имя с твоим.

— Кого он обвиняет на этот раз? — спросил Рутилий Руф.

— В том-то и дело, что не обвиняет, — сказал Марий. — Он защищает — причем перед претором по делам иностранцев. Как тебе это нравится? Очень серьезное дело. Присутствуют присяжные.

— Убийство римлянина?

— Нет. Банкротство.

— Странно, — задыхаясь, проговорил Рутилий Руф.

— Думаю, это должно послужить примером, — сказал Марий, не убавляя шага. — Истец — банкир Гай Оппий, обвиняемый — марсий, деловой человек из города Маррувия, по имени Луций Фравк. По словам моего осведомителя, профессионального завсегдатая судов, Оппий устал от больших долгов на италийских счетах и решил, что настало время устроить показательный процесс над италийцем здесь, в Риме. Его истинная цель — попугать остальных италийцев, чтобы они продолжали выплачивать эти непомерные проценты.

— Налог, — пропыхтел Рутилий Руф, — установлен в десять процентов.

— Если ты римлянин, — сказал Марий, — и предпочтительно римлянин из обеспеченных.

— Продолжай в том же духе, Гай Марий, — и ты кончишь, как братья Гракхи: будешь трупом.

— Ерунда!

— Пойду-ка я лучше домой, — сказал Рутилий Руф.

— Ты совсем уж размяк, — констатировал Марий, глядя на своего спутника, бегущего вялой рысцой. — Хороший поход наладил бы твое дыхание, Публий Рутилий.

— Хороший отдых способствовал бы этому лучше, — замедляя бег, проговорил Рутилий Руф. — Я действительно не понимаю, зачем мы туда идем.

— Во-первых, потому, что, когда я покидал Форум, у твоего племянника оставалось еще два с половиной часа, чтобы подготовить заключительную речь, — сказал Марий. — Понимаешь ли, это экспериментальный процесс, на котором внесены изменения в процедуру суда. Сначала заслушиваются свидетели, потом дают два часа для подготовки обвинителю, затем три часа защитнику, после чего приглашенный претор спросит жюри, какой вердикт они вынесли.

— Старый способ тоже был неплох, — заметил Рутилий.

— Думаю, новый способ ведения сделал весь процесс более интересным для зрителей, — отозвался Марий.

Они спустились по Священной улице, дошли до Римского Форума. Пока Марий отсутствовал, в расстановке фигур на суде никаких изменений не произошло.

— Отлично, мы поспели к заключительной речи, — сказал Марий.

Марк Ливий Друз все еще говорил. Его слушали в полной тишине, затаив дыхание. Адвокат был явно моложе двадцати лет, среднего роста, коренастый, с приятным лицом.

— Разве он не удивительный? — прошептал Марий Рутилию. — Он заставляет тебя думать, что обращается именно к тебе лично — и больше ни к кому.