Первый человек в Риме

Contio – сходка, или собрание, предшествовавшее комициям, на которой обсуждались законы или заслушивались сообщения, но голосование не проводилось. Такие сходки могли созываться только магистратом, имеющим соответствующие полномочия. Консул или претор мог созвать центуриатные комиции или народное собрание, но плебейское собрание мог созвать только народный трибун.

Corona см. Венок.

Cunnus – латинское ругательство, означающее женские гениталии.

Curator annonae – букв. «забота о поставках зерна». Так назывался человек, отвечавший за поставки зерна из римских провинций в Рим.

Cursus honorum – «путь чести». Если римлянин стремился стать консулом, он должен был последовательно занять ряд должностей, которые и составляли cursus honorum. Первым шагом было членство в сенате (во времена Мария сенаторы назначались цензорами, сенаторами становились также избранные народные трибуны, а должность квестора не давала автоматически права на членство в сенате); либо до вступления в сенат, либо после нужно было отслужить квестором; не меньше чем через девять лет после вступления в сенат необходимо было занять должность претора, и только тогда наконец можно было претендовать на консульство. Четыре ступени – сенатор, квестор, претор, консул – составляли cursus honorum. Должности эдила и трибуна в cursus honorum не входили. Но это был хороший способ выдвинуться и завоевать симпатии избирателей. Пост цензора, на который могли претендовать только бывшие консулы, также не входил в cursus honorum. (См. также Магистраты.)

DAMNO – одно из двух слов, используемых судебными заседателями при вынесение приговора «виновен».

Dignitas – понятие, характерное для Древнего Рима, которое не сводится только к «достоинству». Это и вклад человека в общественную жизнь, и высокие нравственные качества, и репутация, и уважение окружающих, и стремление оставить свое имя в истории. Если auctoritas больше относится к общественному положению, то dignitas – к весу и успехам, достигнутым благодаря личным свойствам. Этим качеством благородный римлянин дорожил больше всего; чтобы не уронить свое dignitas, он готов был отправиться на войну, в ссылку, совершить самоубийство, казнить жену или сына. Я решила оставить в тексте это слово без перевода.

Diverticulum – в этой книге слово употребляется в значении участка, который соединял магистральные дороги, подобно лучам расходившиеся от римских ворот. Вместе эти участки образовывали «кольцевую дорогу», опоясывавшую город.

Ecastor! – «Клянусь Кастором!», самое сильное выражение удивления, приличествовавшее женщинам.

Edepol! – «Клянусь Поллуксом!», самое сильное выражение удивления, допустимое правилами хорошего тона для мужчин в присутствии женщин.

Fellator – грубое латинское ругательство (но менее оскорбительное, чем irrumator).

Imago – маска умерших знатных римлян, достигших звания консула (и, возможно, претора). Искусно расписанная, с приклеенным париком, она выглядела очень натуралистично. Потомки хранили такие восковые маски в особом ларе, сделанном в виде миниатюрного храма. Лари держали в атрии, возле алтаря ларов и пенатов – хранителей дома. Маски и лари были предметами особого почитания. Когда в семье умирал кто-либо из мужчин, на похороны приглашались специальные актеры, которые надевали эти маски и представляли предков покойного в похоронной процессии. Если член семьи достигал положения консула, с него снимали восковую маску и добавляли к семейной коллекции. Иногда маски удостаивался человек, не достигший консульского поста, но совершивший какое-либо выдающееся деяние.

Irrumator – «членосос». Смертельное оскорбление для мужчины, самое грубое из римских ругательств, поскольку подобная форма полового сношения, по мнению римлян, свидетельствовала о раболепии и глубоком моральном падении. К женщине, irrumatrix, относились не столь презрительно. Соответствующий половой акт назывался irrumo.

Lex (мн. ч. leges) – закон. Слово использовалось также для обозначения плебисцита, принимаемого народным собранием. Закон не считался действительным, пока его текст не высекали на каменной плите или не вырезали на медной доске, эти доски хранились в архиве, размещавшемся в храме Сатурна. Однако логично предположить, что там доски хранились ограниченное время: архив не мог бы вместить всех досок, на которых покоилось римское право даже во времена Гая Мария, ведь в храме Сатурна размещалась также государственная казна. Скорее всего, таблицы с законами находились там лишь некоторое время, а затем перевозились куда-то на постоянное хранение.