Первый человек в Риме

К тому времени, как Аврелия закончила расспросы, она разгневалась так, что решила сперва пойти домой и успокоиться, прежде чем встречаться с братством в его логове.

– Я выгоню их из моего дома! – заявила она Кардиксе. – Из моего дома!

– Не беспокойся, госпожа Аврелия, мы дадим им хорошую взбучку, – утешала ее Кардикса.

– Где Ю-ю? – спросила Аврелия, переводя дыхание.

– Наверху, на пятом этаже. Сейчас очередь Ребекки кормить малышку.

Аврелия нервничала:

– Почему у меня нет молока? Как у высохшей старухи!

Кардикса пожала плечами:

– У некоторых женщин есть молоко, у других нет. Никто не знает почему. Не унывай из-за этого. Что тебя действительно должно беспокоить, так это братство и его делишки. Никто не отказывается давать Ю-ю молоко, ты ведь знаешь. Я пошлю служанку наверх попросить Ребекку ненадолго подержать Ю-ю у себя, а мы с тобой отправимся в таверну и выгоним этих негодяев.

Аврелия поднялась:

– Ну так покончим с этим раз и навсегда.

Таверна была плохо освещена. Но вот на пороге, на фоне светлого дверного проема, возникла Аврелия – в расцвете своей знаменитой красоты, которая не увядала всю ее жизнь. Шум сразу утих, но снова все зашумели, когда за спиной Аврелии замаячила Кардикса.

– Эта слониха поколотила нас утром! – послышался голос из мрака.

Скамьи заскрипели. Аврелия решительно вошла и встала посреди таверны, оглядываясь по сторонам. Кардикса за ее спиной держалась настороже.

– Где у вас главный, отребье? – требовательно спросила Аврелия.

В дальнем углу поднялся из-за стола худощавый невысокий мужчина лет сорока с небольшим. Без сомнения, римлянин.

– Это я, – сказал он, выходя вперед. – Луций Декумий, к твоим услугам, госпожа.

– Ты знаешь, кто я? – спросила Аврелия, и он кивнул. – Вы занимаете – без арендной платы! – жилую площадь, которая является моей собственностью.

– Эта площадь не принадлежит тебе, госпожа, – спокойно возразил Луций Декумий. – Она принадлежит государству.

– Нет, она не государственная, – возразила Аврелия и огляделась вокруг. Теперь ее глаза уже привыкли к тусклому освещению. – Это место портит репутацию моего дома. Вы совсем не следите за чистотой. Я выселяю вас!

Все дружно ахнули. Луций Декумий прищурил глаза, насторожился:

– Ты не можешь нас выселить.

– Увидишь.

– Я буду жаловаться городскому претору.

– Пожалуйста! Он мой кузен.

– Тогда великому понтифику.

– Он тоже мой кузен.

Луций Декумий фыркнул. Презрительно? Или насмешливо?

– Не могут же все в Риме быть твоими кузенами!

– Могут. – Аврелия грозно выдвинула вперед подбородок. – Не совершай ошибки, Луций Декумий! Будет лучше, если ты со своими головорезами уберешься отсюда!

Он стоял в раздумье. Разглядывал ее, почесывая подбородок. Где-то в глубине его ясных серых глаз притаилась улыбка. Потом он отступил и кивнул в сторону стола, за которым раньше сидел.

– Может, обсудим нашу проблемку? – спросил он, спокойный, как Скавр.

– Нечего обсуждать, – отозвалась Аврелия. – Вы освободите помещение.

– Фу-у! Всегда есть что обсудить. Прошу, госпожа, давай лучше сядем, – попытался подольститься Луций Декумий.

Аврелия почувствовала, что с ней происходит что-то ужасное. Ей начинал нравиться Луций Декумий! Но это же смешно. И тем не менее это факт.

– Хорошо, – согласилась она. – Кардикса, встань за моим стулом.

Луций Декумий подал ей стул, а сам уселся на скамью.

– Немного вина, дорогая госпожа?

– Конечно нет.

– О-о…

– Ну?

– Что – ну? – спросил Луций Декумий.

– Это же ты хотел что-то обсудить, – напомнила она.

– Правильно. – Луций Декумий прочистил горло. – Так против чего именно ты возражаешь, госпожа?

– Против вашего присутствия под моей крышей.

– Ну-ну, это несколько расплывчатое заявление, не правда ли? Я хочу сказать, мы ведь можем достигнуть некоторой договоренности. Ты скажешь мне, что именно тебе не нравится, а я посмотрю, можно ли что-то сделать в этом отношении.

Аврелия начала перечислять, загибая пальцы:

– Ветхость помещения. Грязь. Кругом отбросы. Шум. Вы, кажется, считаете, что это помещение и прилегающая улица принадлежат вам. Но ни то ни другое вам не принадлежит. А еще ваши мелкие делишки! Терроризируете хозяев лавочек, заставляя их платить вам, чего они не могут и не должны! Какое презренное занятие!

– Наш мир, госпожа, – Декумий наклонился через стол и серьезно посмотрел на Аврелию, – разделен на волков и овец. Это естественно. Если бы это было противоестественно, не было бы овец больше, чем волков. А мы знаем, что на одного волка приходится по крайней мере тысяча овец. Считай нас здесь волками. Но мы не такие плохие, как думают о волках. Куснем раз-другой. Шеи не ломаем.

– Эта отвратительная метафора нисколько не повлияла на мое решение. Вы уедете отсюда.

– Голубушка! – воскликнул Луций Декумий, откидываясь назад. – Скажи мне… – Он быстро взглянул на нее. – Они все действительно твои кузены?

– Мой отец – бывший консул Луций Аврелий Котта. Мой дядя – консул Публий Рутилий Руф. Мой другой дядя – претор Марк Аврелий Котта. Мой муж – квестор Гай Юлий Цезарь. – Аврелия чуть вскинула голову, прикрыла глаза и самодовольно заключила: – И более того, Гай Марий – мой свояк.