Первый человек в Риме

Это она намеревалась сделать с первого же дня, как въехала сюда. Аврелия очень хотела устроить сад и мечтала превратить заброшенный двор в оазис, который доставлял бы удовольствие всем жильцам. Но обстоятельства оборачивались против, начиная с Эпафродита, который также желал пользоваться двором. Сам Цезарь никогда не видел вечеринок Эпафродита. Актер был достаточно хитер, чтобы устраивать свои дебоши только в отсутствие господина. А Цезарь считал, что все женщины склонны преувеличивать.

Унылые, плотные деревянные экраны были зафиксированы между колоннами балконов верхних этажей. Поэтому никто из живших наверху не видел этого безобразия. Надо признать, что экраны загораживали ото всех двор и помогали глушить постоянный шум, исходящий из каждой квартиры. С другой стороны, эти щиты превращали световой колодец в раскаленную печку высотой в десять этажей, а двор – в такую же ужасную раскаленную плиту. И в результате верхние этажи оставались почти без света и свежего воздуха.

Итак, как только Цезарь уехал, Аврелия послала за плотником и приказала ему снять все экраны. Он посмотрел на нее так, словно она с ума сошла.

– В чем дело? – с удивлением спросила она.

– Госпожа, через три дня вы будете по колено в дерьме. По пояс – во всем том мусоре, который они захотят выбросить, от дохлой собаки до мертвой бабушки.

Аврелия почувствовала, как горячая волна заливает ей лицо, даже уши запылали. Не неприкрытая правда слов плотника убивала, а ее собственная наивность. Дура, дура, дура! Почему она не подумала об этом? «Потому что, – ответила она себе, – хоть всю жизнь ходи мимо дверей дома, где живешь, но не будешь иметь ни малейшего представления о том, что происходит за этими дверями». Возраст и неопытность тут ни при чем. Привычка жить в особняке – вот в чем дело! Ее дядя Котта догадался бы о назначении этих деревянных щитов не быстрее, чем она.

Она стиснула ладонями пылающие щеки и бросила на плотника такой восхитительный, смущенный взгляд, что он потом мечтал о ней почти год, регулярно приходил, справлялся, не надо ли чего починить, и по крайней мере на сто процентов улучшил качество своей работы.

– Спасибо! – горячо поблагодарила она.

Выезд Эпафродита дал ей возможность приступить к устройству сада во дворе. А потом и новый жилец Гай Матий продемонстрировал, что тоже любит заниматься садоводством.

– Позволь мне помочь тебе! – умолял он.

Трудно было отказать. Тем более она столько времени потратила на то, чтобы найти этих идеальных жильцов.

– Конечно, ты можешь помочь.

Она получила еще один урок. Через Гая Матия Аврелия узнала, что одно дело – мечтать о красивом саде, но совсем другое – создавать его. Сама Аврелия ничего в этом не понимала, а Гай Матий – он-то понимал. Можно сказать, он был гений садоводства. Раньше вода из ванны Цезарей уходила в канализацию, а теперь по трубопроводу стекала в маленькую цистерну во дворе для поливки растений. Эти растения Гай Матий выращивал с поразительной быстротой – заимствовал, как он сообщил Аврелии, в основном из особняка своего отца на Квиринале, а также у других, у кого находился нужный куст, или виноградная лоза, или дерево, или трава. Он знал, как привить слабое растение на сильный подвой. Знал, каким растениям нужно немного извести, а каким подходит обычная римская кислая почва. Знал, в какое время года сеять семена цветов, когда высаживать цветы в клумбу, подрезать ветки. За двенадцать месяцев двор превратился в тенистый сад, ползучие растения обвили решетки на колоннах, пробиваясь вверх, к клочку неба высоко вверху.

Однажды к Аврелии пришел Шимон, писец. На взгляд римлянки, он выглядел странно: длинная борода, кольца волос вокруг маленькой ермолки.

– Госпожа Аврелия, пятый этаж хочет попросить тебя об одолжении, – начал он.

– Если я смогу, Шимон, конечно, я сделаю, – серьезно ответила она.

– Мы поймем, если ты откажешь, потому что то, о чем мы просим, – это вторжение в твою собственность, – сказал Шимон, тщательно подбирая фразы, как делал, когда работал. – Но если мы дадим слово, что никогда не оскорбим твоего доверия, кидая вниз отбросы, то… можем ли мы снять с нашего этажа деревянные экраны? Мы могли бы дышать свежим воздухом и любоваться прекрасным садом.

Аврелия просияла:

– Я счастлива выполнить вашу просьбу! Но я никогда не прощу вам, если вы станете выбрасывать отходы из окон на улицу. Обещай мне, что весь мусор вы будете уносить через улицу в общественную уборную или выливать в канализацию.

Довольный, Шимон обещал.

На пятом этаже сняли экраны с балкона, хотя Гай Матий умолял оставить их там, где они закрывали колонны, так чтобы ползучие растения могли продолжать тянуться вверх. Еврейский этаж положил начало. Изобретатель и продавец специй на втором этаже тоже попросили разрешения снять экраны, а потом и четвертый этаж, и седьмой, и третий, и шестой, пока наконец не остались лишь муравейники вольноотпущенников на двух верхних этажах.