Первая печать

Они стояли на обочине старой дороги, подставив лица под лучи восходящего солнца, пробивающиеся сквозь кроны деревьев. Утренний ветер мирно шелестел листвой; где-то поблизости притаились фаэ, просидевшие всю ночь у костра, подле которого спали два человека – спали так крепко, что их не разбудили даже шаги большого лесного духа, приходившего в полночь.

– Что же теперь будет? – прошептала Фиоре, обращаясь не то к Спящему, не то к самой себе. Будущее казалось туманным, словно воздух над Западным провалом рано поутру.

– Будет новая жизнь, – ответил Теймар. – Или старая, если тебе так больше нравится. Никакой нави. Никакой Черной хозяйки. И, возможно, никакой сонной болезни… Но для этого надо поверить, что Спящий говорит правду.

– Я верю. Давай освободим его!

Грешник хмыкнул:

– Легко! Для этого даже не надо второй раз спускаться в Риаррен. Я дам тебе камешек, на котором нарисую печать, и ты бросишь его в любой колодец. Арейна освободится… Вы больше не будете страдать от недостатка воды… Как ни крути, это благо!

«Ты бросишь».

– А ты… не вернешься в Эйлам?

Он не ответил, и тогда Фиоре торопливо задала другой вопрос – ей не хотелось молчать, потому что в молчании рождались мысли, которым лучше было бы никогда не появляться на свет. Она попросила:

– Расскажи мне, как появилась навь.

– Было так, – сказал Теймар, словно читая историю из книги. – Одна девочка, переживая смертельную обиду на тех, кого раньше считала добрыми и ласковыми соседями, забралась на чердак. Там в углу много лет стояло забытое всеми большое зеркало… А ведь всем известно, что зеркала опасны. Они отражают не реальный мир, но мир, похожий на него. Спросишь, неужели это так важно?

– Важно, если дьюс зеркала силен, – ответила Фиоре и посмотрела на грешника. Его улыбка была спокойной и чуть-чуть ироничной, а золотые глаза блестели, отражая свет солнца. – С помощью рукотворных вещей, обладающих сильными дьюсами, можно творить чудеса.

– Может, ты сама расскажешь, что произошло дальше?

– Нет-нет! – Она рассмеялась. – У тебя очень хорошо получается.

– Ну ладно. Эта девочка… ее имя тебе известно… сняла с зеркала покрывало и, глядя на свое отражение, попыталась понять, что такого ужасного в ее лице, почему люди называли ее чудовищем, тварью и многими другими неприятными словами. Лицо было обычным, вполне человеческим, но наша героиня не успокоилась! Она коснулась поверхности зеркала и обнаружила, что от ее пальцев остался черный след, как если бы они были испачканы в туши.

– И тогда она принялась стирать собственное отражение… – прошептала Фиоре.

…Зеркало помогало ей, и дело спорилось. Мир словно подернулся рябью: где-то в глубине души она понимала, что происходит нечто ужасное, что на волю вот-вот вырвется могучий дух, но бежать к Кьярану не хотелось. Вкрадчивый голос дьюса шептал ей на ухо: «Верно… Все правильно… Продолжай!» – и Фиоре не хотела останавливаться.

Вскоре ее отражение превратилось в непроницаемо-черный силуэт.

– Меня нет, – сказала она, отступая на шаг, как отступает художник, чтобы окинуть взглядом только что законченное полотно. – Всем будет лучше, если меня не станет.

И в этот миг чей-то незнакомый голос спросил:

«Что мне сделать, чтобы ты не плакала?»

– Кто это был?! – спросила она, хватая грешника за руку. – Кто пришел ко мне в тот вечер? В памяти сплошной туман, словно я пытаюсь вспомнить сон… но это ведь было наяву, так?

Теймар вздохнул, словно сокрушаясь о ее недогадливости.

– Я еще на мосту понял, что ты очень легко засыпаешь. Такое иногда случается…

– Хочешь сказать, у того зеркала я тоже уснула?

– Да. Ты рисовала… то есть стирала свое отражение… но при этом не осознавала, что делаешь. И даже когда появился эйламский дьюс, ты продолжала спать наяву. А он, бедолага, пожалел тебя и спросил…

– Я помню! – перебила Фиоре. – Теперь я все понимаю.

Дьюсы, как сказал не так давно Теймар Парцелл, не умеют лгать и, соответственно, держат слово – поэтому эйламский дьюс, предложив исполнить любое ее желание, вынужден был так и поступить. Он оказался скован печатью собственного обещания.

– Дьюс города когда-то спас тебя от смерти, а в тот вечер и вовсе помог тебе вывернуть реальность наизнанку, – сказал Теймар и отступил, шутливо поднимая руки. – Я постараюсь не обижать девочек, которые водят дружбу с могущественными духами!

Рассмеявшись, она проговорила:

– Полагаю, ты бы и так не стал обижать ни тех ни других.