Перст судьбы

Ирма принялась стучать по стеклу. Пират рванул наверх по стене, лихо вскарабкался до самого лаза, но дальше пути не было. Ему пришлось спрыгнуть вниз. Его бессильная попытка была встречена новым взрывом смеха.

Потом пленник еще раза три или четыре пытался взобраться наверх, но всякий раз срывался. Обескураженный, он забился в угол, мы видели, как в полумраке колодца, освещенного лишь тусклым желтым фонариком, вспыхивают зеленым два круглых глаза.

Весь день мы бегали смотреть на пленника, а потом начисто забыли про Пирата. Вспомнили лишь дней через девять, пришли. Он все еще сидел там, в колодце. Страшно похудевший, с ввалившимися глазами, с остро выпирающим посреди спины позвоночником. Он сразу почувствовал наше присутствие, кинулся к стеклу, встал на задние лапы, принялся передними скрести по стеклу. Меня поразили его лапы – тонкие-тонкие, с неестественно большими подушечками и выпущенными когтями. И еще поразила его голова. От прежней огромной пушистой головы Пирата с роскошными щеками остался лишь широкий лоб – всю кошачью красу слизал голод, огромные круглые глаза превратились в узкие щелки. Поняв наконец, что его не собираются выпускать, кот уселся на пол и принялся вяло вылизывать ставшую неимоверно тощей заднюю ногу.

– Надо его освободить, – сказала я, – надо сказать Мастеру ключей!

– Никто живым не выходит из колодца, – веско заявил Гвидо.

– Но это же кот! Он-то в чем виноват!

– Ну и что?

– Помогите! – С визгом я рванулась из черной комнаты и в коридоре столкнулась с Арабеллой.

– Что ты тут орешь как резаная! – Старшая фрейлина ухватила меня за ворот платья.

– Пират! Пират свалился в «Колодец дьявола»! Пусть его выпустят!

Я принялась вырываться из цепких рук Арабеллы, но куда там! Держали меня крепко. Я лишь дергалась как марионетка на ниточке.

– Прекрати! – повысила голос Арабелла. – Веди себя прилично и сейчас же иди к себе в комнату.

– Но Пират там! Он там! Он умрет! Отпустите его!

Но ни Пирата, ни меня никто не собирался отпускать, Арабелла дотащила меня до спальни, втолкнула внутрь и закрыла дверь на ключ.

Я проплакала весь вечер, пока не уснула, а на другой день сразу же после завтрака побежала к Мастеру ключей. Пьер выслушал историю Пирата, потом окинул меня снисходительным (или оценивающим?) взглядом.

– Сто флоринов, и я достану кота.

У меня в копилке тогда было лишь пять флоринов. Я кинулась к Гвидо. Ведь это он сбросил кота в колодец, он во всем виноват и потому по справедливости просто обязан заплатить Пьеру.

– Сто флоринов? За кухонного кошака? Разве я похож на идиота, Ада? – презрительно фыркнул Гвидо. – Брат короля заведует королевской казной, ты что, позабыла? В будущем эта должность моя. Так что я должен уметь считать денежки, а не бросать их на ветер.

На другой день я снова побежала в черную комнату – мне вдруг почудилось, что Гвидо только изображал безразличие, но тайком ночью спасет Пирата. Но нет, несчастный кот был на месте. Я вышла из комнаты и в коридоре столкнулась с отцом.

– Тебе разрешили заходить сюда? – спросил король.

Я вся сжалась от страха и отрицательно мотнула головой.

– Арабелла к тебе слишком милостива. Надо сказать ей, чтобы лучше за тобой смотрела. Кто-то попал в ловушку?

– Н-нет.

– Без нужды незачем сюда ходить. Тебе ясно?

– Да, ваша милость.

Я до сих пор помню, как умирал Пират. Он то садился, поджав лапки и завернув вокруг исхудалого тела ставший похожим на жалкую веревочку некогда пышный хвост, то терял силы и заваливался на бок. При этом один глаз его полностью закрылся, а в другом еще слабо поблескивала зеленым радужка. Пират все еще куда-то полз, надеясь на спасение. Остро выпиравшие лопатки и тоненькие, ставшие какими-то птичьими лапки делали его похожим на выпавшего из гнезда птенца. Он проползал с полфута и замирал, истратив все силы, утыкался носом в каменный пол, и только ушки его подрагивали да вздымались и опадали бока, пока он забывался на время сном. Какие сны снились ему перед смертью в ловушке – я так и не смогла представить. Так в свой последний день Пират прополз из одного угла «Колодца дьявола» в другой, где наконец вытянулся и замер навсегда.

* * *