Перси Джексон и лабиринт смерти

Я опустился на колени рядом с ним. Единственный раз, когда я видел, чтобы Гроувер потерял сознание, был в Нью-Мехико, когда он ощутил присутствие Пана.

Я посветил фонариком по стенам пещеры. Заблестели скалы. В дальнем конце находился вход в другую пещеру, по сторонам которого возвышались гигантские колонны из хрусталя, выглядевшие как бриллиантовые. И там, в этой пещере…

– Гроувер! – сказал я. – Очнись!

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы…

Аннабет опустилась на колени рядом с ним и плеснула ему в лицо ледяной водой из реки.

– Ай! Тьфу!

Гроувер заморгал.

– Перси? Аннабет? А где…

– Все в порядке, – произнес я. – Ты отрубился. Не вынес его присутствия.

– Я… я помню. Пан!

– Ага, – кивнул я. – Вон там, в той пещере – нечто очень могущественное.

Я быстро всех перезнакомил: Тайсон и Гроувер никогда не виделись с Рейчел. Тайсон сказал Рейчел, что она миленькая, отчего ноздри у Аннабет раздулись, как будто она вот-вот пыхнет огнем.

– Короче, – сказал я. – Гроувер, пошли! Обопрись на меня.

Мы с Аннабет помогли ему встать, и все вместе перешли вброд подземную реку. Течение было сильное. Вода доходила до пояса. Сам я усилием воли заставил себя остаться сухим – оч-чень полезная способность, – но остальным от этого было не легче, и даже я ощущал холод, как будто в пургу.

– По-моему, это Карлсбадские пещеры, – проговорила Аннабет, стуча зубами. – Быть может, их неисследованная часть.

– А ты откуда знаешь?

– Карлсбад же в Нью-Мехико, – пояснила она. – Это объяснило бы то, что случилось прошлой зимой.

Я кивнул. Гроувер потерял сознание именно тогда, когда мы пересекали Нью-Мехико. Тогда он оказался ближе всего к могуществу Пана.

Мы выбрались на берег и пошли дальше. По мере того, как мы приближались к хрустальным столпам, я начинал чувствовать могущество, исходящее из соседней пещеры. Я уже бывал в присутствии богов, но это было не то. Кожу покалывало от живой энергии. Усталость куда-то делась, как будто я хорошенько выспался. Я ощущал, как наливаюсь силой, точно растение в замедленной съемке. И запах, исходящий из пещеры, не имел ничего общего с подземной сыростью. Пахло деревьями, травой, жарким летним днем.

Гроувер заскулил от возбуждения. Я был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Даже у Нико как будто язык отнялся. Мы вступили в пещеру, и Рейчел сказала:

– Ух, ты-и!

На стенах мерцали кристаллы: красные, зеленые, голубые. В странном свете росли великолепные растения: гигантские орхидеи, цветы, похожие на звезды, лозы, отягощенные оранжевыми и пурпурными гроздьями, вьющиеся среди кристаллов. Пол пещеры был выстелен мягким зеленым мхом. Потолок над головой был выше, чем в соборе, и сверкал, как целая галактика звезд. В центре пещеры стояло ложе в римском стиле, позолоченного дерева, изогнутое в форме буквы U, с бархатными подушками. Вокруг него, развалившись, возлежали животные – те животные, которых давно уже не существует. Была там и птица-дронт, и нечто похожее на помесь волка с тигром, и громадный грызун, праматерь всех морских свинок, а позади ложа бродил, обрывая хоботом гроздья ягод, лохматый мамонт.

На ложе лежал старый сатир. Он смотрел на нас глазами, голубыми, как небо. Его курчавые волосы были белыми, как и заостренная бородка. И даже козий мех у него на ногах подернулся сединой. Рога у него были громадные: блестящие, коричневые и кривые. Да уж, такие рога ни под какой шапочкой не спрячешь! На шее у него висела тростниковая свирель.

Гроувер подошел к ложу и пал на колени.

– Владыка Пан!

Бог улыбнулся ласково, но в глазах у него виднелась печаль.

– Гроувер! Мой милый, мой отважный сатир! Как долго я тебя ждал!

– Я… я заблудился, – виновато проговорил Гроувер.

Пан рассмеялся. Это был чудный смех: словно первый порыв весеннего ветерка, от него вся пещера исполнилась надежды. Тигроволк вздохнул и положил голову богу на колени. Птица-дронт принялась ласково поклевывать копыта бога. Из глубины клюва у нее слышались странные звуки. Я мог бы поклясться, что она мурлычет «От улыбки станет всем светлей»[18].

Но Пан все равно выглядел усталым. Вся его фигура мерцала, как будто он состоял из Тумана.

Я обратил внимание, что мои друзья преклонили колени. Лица у них были благоговейные и завороженные. Я тоже опустился на колени.

– Ваш дронт что-то напевает, – глупо заметил я.

Глаза у бога лукаво блеснули.

– Да, это моя Деде. Моя маленькая актриса!

Дронт-Деде, похоже, обиделась. Она клюнула Пана в коленку и замурлыкала нечто, напоминающее похоронный марш.

– Как же тут красиво! – воскликнула Аннабет. – Красивее, чем в любом здании, что когда-либо было построено.

– Рад, что тебе тут нравится, милая, – сказал Пан. – Это одно из последних диких мест в мире. Мои владения наверху, боюсь, уже исчезли. Остаются лишь анклавы, крохотные клочки жизни. Вот этот останется непотревоженным… чуть дольше остальных.

– Владыка, – произнес Гроувер, – прошу тебя, вернись со мной обратно! Старейшины глазам своим не поверят! Они будут так рады! Ты сможешь спасти леса!

Пан положил руку на голову Гроуверу и взъерошил его курчавые волосы.