Перси Джексон и лабиринт смерти

– Ты так молод, Гроувер. Так благороден, так предан. Думаю, я сделал правильный выбор.

– Выбор? – переспросил Гроувер. – Я… я не понимаю…

Фигура Пана мигнула, на секунду развеялась дымом. Гигантская морская свинка с испуганным визгом шмыгнула под ложе. Мохнатый мамонт нервно всхрапнул. Деде сунула голову под крыло. Но тут Пан возник снова.

– Я проспал многие века, – проговорил бог с несчастным видом. – И сны мои были мрачны. Я пробуждаюсь лишь ненадолго, и с каждым разом пробуждения мои все короче. Теперь конец уже близок.

– Как?! – воскликнул Гроувер. – Нет же, нет! Вот же он ты!

– Милый мой сатир, – улыбнулся Пан, – я ведь уже пытался сказать это миру, две тысячи лет тому назад. Я объявил об этом Лизасу, сатиру, очень похожему на тебя. Он жил в Эфесе и попытался сообщить об этом всему миру.

Глаза у Аннабет расширились.

– То древнее предание! О том, как моряк проплывал вдоль побережья Эфеса и услышал голос, взывающий с берега: «Объяви, что великий бог Пан умер!»[19]

– Но это же была неправда! – сказал Гроувер.

– Ваш род так этому и не поверил, – произнес Пан. – Славные, упрямые сатиры отказались смириться с моим уходом. И я люблю вас за это, но вы лишь отдалили неизбежное. Вы лишь продлили мою долгую и мучительную кончину, мой темный сумеречный сон. Этому пора положить конец.

– Нет! – Голос у Гроувера задрожал.

– Милый Гроувер, – проговорил Пан, – ты должен принять истину. Вот твой спутник, Нико – он понимает.

Нико медленно кивнул.

– Он умирает. Ему давно уже следовало умереть. Это… это скорее воспоминание.

– Но боги же не могут умереть! – сказал Гроувер.

– Они могут исчезнуть, – ответил Пан, – когда уходит все, что они воплощали. Когда они лишаются власти и их святыни гибнут. Милый мой Гроувер, глуши теперь осталось так мало, она так раздроблена, что никакому богу ее не спасти. Царство мое ушло. Вот почему мне нужно, чтобы ты доставил весть. Возвращайся к Совету. Скажи сатирам, и дриадам, и прочим духам живой природы, что великий бог Пан действительно умер. Расскажи им о моем уходе. Им больше не стоит ждать, что я приду и спасу их. Я не могу. Спастись вы можете только сами. Каждому из вас следует…

Он запнулся и, нахмурив брови, уставился на птицу-дронта, которая снова что-то замурлыкала себе под нос.

– Ну что ты делаешь, Деде? – осведомился Пан. – Ты опять поешь «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»?[20]

Деде посмотрела на него с невинным видом и поморгала желтыми глазками.

Пан вздохнул.

– Кругом сплошной цинизм. Но, как я уже говорил, милый Гроувер, каждому из вас придется внять моему призыву.

– Нет… нет! – всхлипнул Гроувер.

– Мужайся, – велел Пан. – Ты меня нашел. А теперь тебе придется меня отпустить. И унаследовать мой дух. Бог больше не может его хранить. Его придется взять на себя вам всем.

Пан уставился прямо на меня ясными голубыми глазами, и я осознал, что он говорит не только о сатирах. Он имел в виду и полукровок, и людей. Всех.

– Перси Джексон, – сказал бог, – я знаю, что ты видел сегодня. Мне ведомы твои сомнения. Но знай: когда настанет час, страх не овладеет тобой.

Он обернулся к Аннабет.

– Дочь Афины, наступает твое время. Тебе назначена великая роль, хотя, быть может, и не та, которую ты себе представляла.

Он перевел взгляд на Тайсона.

– Не отчаивайся, юный циклоп. Герои редко соответствуют нашим ожиданиям. Но ты, Тайсон, – твое имя будет жить среди циклопов много-много поколений. Ну, а мисс Рейчел Дэр…

Рейчел поежилась, когда он назвал ее имя. И попятилась, как будто чувствовала себя виноватой в чем-то. Но Пан только улыбнулся. И вскинул руку в знак благословения.

– Я знаю, ты думаешь, будто тебе нет прощения, но ты не менее важна, чем твой отец.

– Я… – Рейчел осеклась. По щеке у нее поползла слеза.

– Я знаю, сейчас ты в это не веришь, – сказал Пан. – Но ты ищи возможности. Они будут.

Наконец он снова обернулся к Гроуверу.

– Милый мой сатир, – ласково улыбнулся Пан, – доставишь ли ты мою весть?

– Я… я не могу.

– Можешь, – произнес Пан. – Ты самый сильный и самый отважный. Сердце у тебя верное. Ты верил в меня сильнее, чем кто-либо когда-либо. Именно поэтому тебе и придется доставить весть, именно поэтому тебе надлежит первым освободить меня.

– Не хочу.

– Знаю, – сказал бог. – Но мое имя, «Пан»… изначально оно значило «сельский». Ты об этом знал? Но с годами оно стало означать «все». И теперь дух глуши должен перейти во всех вас. Каждому, кого встретите, вы должны говорить: если хотите найти Пана, примите дух Пана. Возрождайте глушь, мало-помалу, каждый – в своем уголке мира. Не ждите, пока кто-то другой, пусть даже бог, сделает это за вас.

Гроувер вытер глаза. И медленно встал.

– Я провел всю жизнь в поисках тебя. И теперь… я отпускаю тебя на волю.

Пан улыбнулся.

– Благодарю, милый мой сатир. Прими мое последнее благословение.