Перпендикулярный мир

Без приключений они выбрались из-под земли, уселись за сараем, чтобы перевести дух. Удалов смотрел на своего двойника — синяк под глазом, царапина на щеке, и вообще вид потрепанный.

— Били? — спросил Удалов с сочувствием.

— Пилипенко, — сказал двойник. — Я до него рано или поздно доберусь.

— Нет, — сказал профессор Минц. — Судить его будет народ.

— Кто? — вздохнул двойник Удалова. — Прокурор? Судья? Так они все у Пупыкина давным-давно в кармане.

— Бригаду пришлют, из области, — сказал Грубин. — Или даже из Москвы. Неподкупную.

— Революция! — сказал Удалов-двойник мрачно. — Только революция может смести этот вертеп.

— А как ты ее организуешь?

— Пойду к народу, раскрою ему глаза.

— А до сегодняшнего дня, — спросил Грубин, — у тебя глаза что, закрыты были?

— Нет, я видел, конечно, недостатки… — Удалов смешался.

— И заедал их продуктами из спецбуфета, — закончил фразу Грубин. И горько улыбнулся. И все улыбнулись, потому что в словах Грубина чувствовалась жизненная правда.

— Нам надо немедленно потребовать комиссию — сказал Минц.

— Требовали, — ответил Грубин. — Только письма на почте перехватывают, и где потом эти писатели? На трудовом шефстве. К тому же, Пупыкин справится с любой комиссией. У него по этой части ох какой опыт накоплен.

— Странно мне смотреть на вас, друзья, — сказал Удалов. — Вы все такие же самые, и внешне, и по голосу. Но в то же время не такие. Мог ли я предположить, что Корнелий Удалов станет прислужником у мелкого диктатора?

— Не надо, — сказал двойник. — Это в прошлом. Я все осознал.

— Что же, одного Пупыкина достаточно, чтобы вы из строителей светлого будущего превратились в стоячее болото?

— Пупыкин не один, — возразил Минц. — Это целое направление: пупыковщина. Подлая личность не может изменить историю, если не сколотит банду таких же подлецов. Хорошо служишь — все имеешь. И с каждым днем у него становится все больше верных служителей. И пресса у него в руках.

Стало прохладно. Облака потемнели, снова подул ветер.

Ситуация была какая-то ненастоящая, словно приснилась. Стоял Удалов в своем родном Гусляре, окруженный не только друзьями, но и самим собой, сейчас бы пойти посидеть в кафе, или в театр махнуть, а вместо этого они таятся за сараем.

— Я в подшефное хозяйство пойду, — сказал вдруг двойник Удалова. — Ксюшу проведаю.

Слова двойника Удалова обрадовали — значит, не чужие они люди. И он принял решение.

— Значит, так, — сказал он, и все его внимательно слушали.

Потому что Удалов приехал из нормального, настоящего мира.

— В наш мир отправится Лев Христофорович. Он сразу пойдет к нашему Минцу и все ему расскажет. Заодно и формулы сообщит. У Минца голова государственная, что-нибудь придумает. А два Минца тем более. Как решите — сразу обратно.

— А вы, Корнелий Иванович? — спросил Минц.

— А я вместе с моим близнецом отправлюсь на сельскохозяйственные работы. Боюсь, что без меня он у Ксюши прощения не получит.

— Спасибо, — сказал второй Удалов, и скупая слеза покатилась по его грязной щеке. Удалов достал платок и вытер ему слезу.

— А мне что делать? — спросил Грубин.

— Ты будешь в резерве, — сказал Удалов. — Веди работу в народе.

Все послушались Удалова и вышли из-за сарая. Они поднялись до половины склона, как вдруг Минц остановился.

— То, что вы предложили, Корнелий, — сказал он, — очень разумно. В каком-нибудь фантастическом романе так бы и произошло. Я бы отправился в параллельный мир, получил оттуда совет и помощь, вы с Удаловым подняли бы восстание в подшефном хозяйстве, и был бы, как положено, счастливый конец. Но мы же не в романе!

— Ты прав, Лев Христофорович, — сказал Грубин. — Мы в реальной жизни. И должны жить так, будто нет никаких параллельных миров. Может, их и в самом деле нет.

— А я откуда? — спросил Удалов.

— А ты нам только снишься, — сказал Грубин.

— Ты прав, Саша, — сказал второй Удалов. — Сами Пупыкина вырастили, сами и ликвидируем. Никто, кроме нас, не наведет порядок в нашем собственном доме.

— Минутку, — сказал Минц и вытащил из кармана записную книжку. Набросал три строчки цифр и сказал Удалову: — Передайте это моему двойнику. И прощайте. Спасибо, что заехали. Вы нам сильно помогли. Действием и примером.

— Спасибо, Корнелий, — сказал Грубин, прощаясь с Удаловым. — Рад был встретиться.

Последним попрощался двойник.

— Надеюсь, что Ксения поймет, — сказал он.

— Все образуется, — успокоил его Удалов. — Она у нас отходчивая.

И они втроем, как три мушкетера, так и не объяснив Удалову, что намерены делать, быстро пошли вверх по улице.

Удалову стало одиноко. Он сложил вчетверо бумажку с формулами, спрятал в ботинок. Если задержат, может, не найдут.

Когда распрямлялся, услышал сверху хлопок. Выстрел?

Он вгляделся. Нет, не выстрел. Это хлопнула калитка. Кто-то вышел на улицу и пошел рядом о теми тремя.

Удалов потоптался на месте еще с минуту и припустил за друзьями, которые уже скрылись из виду. А когда догнал их, увидел, что рядом с ними идет человек десять, не меньше. И калитки все раскрываются и раскрываются…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ События, которых не было