Пережить ночь

Чарли знала правила. Она играла во время поездок с родителями, когда была маленькой девочкой. Они много путешествовали на машине. Каждое лето — Кингс-Айленд и Сидар-Пойнт. Выезжали за пределы Огайо. Ниагарский водопад. Гора Рашмор. Диснейленд. Чарли, развалившись на заднем сиденье, изнемогала от жары, потому что ее отец утверждал, что использование кондиционера — пустая трата бензина. Когда ей неизбежно становилось слишком скучно, и она начинала хныкать, ее мать говорила:

— «Двадцать Вопросов», Чарли. Вперед!

Был стандартный вопрос, который она всегда задавала первым. Он предназначался для того, чтобы сразу же сузить круг поисков. Только теперь, в начале совсем другой игры, она не могла вспомнить его, чтобы спасти свою жизнь. Тот комок беспокойства, который она все еще чувствовала в животе, говорил ей, что Джош играет в эту игру не просто для развлечения.

Здесь предполагались другие ставки. Намного выше, чем те, которые были в ее детстве.

— Ты собираешься задавать вопрос? — спросил Джош.

— Да. Просто дай мне еще секунду.

Чарли закрыла глаза и стала представлять эти поездки в виде зернистых домашних фильмов. Вот ее отец сидит за рулем в огромных нелепых солнцезащитных очках, надетых поверх обычных. Ее мать — на переднем сиденье с опущенным стеклом, ее волосы треплет ветер. Чарли — на заднем сиденье, ее потные ноги прилипают к обивке из кожзаменителя, она открывает рот, чтобы заговорить.

Память исправно работала. Тут, полностью сформировавшись, в ее голове всплыл и обязательный первый вопрос.

— Это больше, чем хлебница?

Джош покачал головой.

— Нет. Это был первый вопрос. Осталось девятнадцать.

Память исправно гудела, как кинопроектор, и быстро подсказала вопрос, который она обычно задавала вторым.

— Оно живое?

— Интересный вопрос, — отметил Джош. — Я собираюсь ответить «Нет», но кто-то умнее меня мог бы сказать «Да».

Чарли напряженно размышляла, понимая, что это может отодвинуть остальные мысли, скользящие в ее мозгу. То страшное, о котором она не хотела думать. Поэтому она сосредоточилась на игре, притворившись, что это действительно просто игра, хотя была уверена, что это не так. Не для нее.

— Связано ли это с чем-то живым?

— Да.

— Значит, это часть чего-то.

— Да, — согласился Джош. — И я считаю это вопросом, хотя он и не был сформулирован как таковой. Такое не прошло бы в «Джепарди»[28]!

— Животное или растение?

Это был еще один из стандартных вопросов, которые она задавала своим родителям во время тех давних поездок. Хотя формально их было два, ее мать всегда пропускала это мимо ушей. Джош, напротив, указал на это:

— Ты же знаешь, что я могу отвечать только «да» или «нет», постарайся перефразировать.

Чарли больше не пыталась думать об играх, в которые она играла со своими родителями в их горячей липкой машине с ее вечным запахом «Макдональдса». Она беспокоилась, что нынешняя игра разрушит эти воспоминания, и сомневалась, что когда-нибудь снова по доброй воле сыграет в «Двадцать Вопросов». Даже если Джош окажется неопасен. Очень серьезное «если».

— Это овощ? — спросила Чарли, избавляясь от воспоминаний о темных очках отца и развевающихся на ветру волосах матери. Вместо этого она представляла растения и все, связанное с ними. Листья и ветви. Шипы и ягоды.

— Нет.

— Значит, это животное.

— Да, — сказал Джош. Этот ответ сузил круг поисков, но не слишком.

— Это распространенное животное?

— Очень.

— Дикое или домашнее?

— Опять два вопроса, Чарли.

— Прости.

Звук ее голоса был таким тихим, что она даже вздрогнула, услышав его. Как же слабо он звучал. Как испуганно. А она не должна была казаться слабой или испуганной. Она ни при каких обстоятельствах не могла показать Джошу, что подозревала его в недобрых намерениях. Если она сможет сохранить спокойствие, если она продолжит быть умной, смелой, осторожной, возможно ничего плохого и не случится.

— Я перефразирую, — сказала она, придав своему голосу немного стали. — Это дикое животное?

— Может им быть. Причем самым диким.

Джош ухмыльнулся, когда говорил это. Этот недвусмысленный вкрадчивый изгиб его губ поведал Чарли больше, чем любое произнесенное вслух слово.

— Ты говоришь о людях, верно? — спросила она.

— Именно.

— И этот объект, о котором ты думаешь, является частью тела?

— Ты молодец, ты знаешь это? Задала только… — Джош сделал паузу для счета и стал загибать пальцы на левой руке. — …десять вопросов, и уже очень близко.

Чарли гадала, хорошо это или плохо. Трудно предполагать, не зная ставок.

Но поскольку Джош, похоже, не спешил ничего предпринимать и продолжал играть, Чарли решила, что лучше всего последовать его примеру.

Занять его чем-нибудь.

Пусть он будет доволен, спокоен и доедет до места, где можно будет остановиться, и тогда Чарли выйдет из машины и никогда больше не сядет в нее.