Пережить ночь

Она перебрала все возможные варианты того, каким образом Джош мог узнать о пропавшем зубе. Наименее пугающим казался тот, что он каким-то образом связан с Мэдди и услышал это от ее матери. Но эта версия явно не выдерживала критики. Если бы Джош был членом семьи, Чарли, скорее всего, знала бы о нем от подруги. Даже если бы Мэдди не упоминала его — хотя она любила поговорить о своей семье, не имелось причин, по которым Джош не понял бы их связь немедленно.

Потом Чарли предположила, что Джош мог быть полицейским. Возможно, когда-то раньше. Но и это казалось маловероятным. Любой полицейский, знакомый с делом Мэдди, знал бы, что Чарли была ее соседкой по комнате.

Оставалась еще одна причина, по которой Джош знал о зубе. Настолько страшная, что Чарли одновременно хотелось закричать, подскочить и выброситься из движущейся машины.

Джош знал о пропавшем зубе Мэдди потому, что именно он вырвал его у нее.

И это делало его ужаснее, чем недавно Чарли представляла в своем воображении.

Это делало его «убийцей из кампуса».

Интерьер. «Гранд Ам» — ночь

Чарли замерла на пассажирском сиденье, с ужасом думая о том, что попала в немыслимую ситуацию.

Возможно, она находится в машине с человеком, который убил Мэдди.

Человеком, который, вероятно, планирует убить и ее.

Человеком, который прямо дал ей понять, что такой сценарий возможен.

Чарли неотрывно смотрела в лобовое стекло на желтые лучи фар, прогонявшие последние клочки тумана, внезапно вспомнив, что Джош говорил ей раньше.

Он все еще там.

Он может знать, кто ты.

В следующий раз он может попытаться прийти за тобой.

Чарли зацепилась за слово «может».

У нее не было доказательств, что Джош — «убийца из кампуса». Только смутное подозрение, основанное на том, что он что-то сказал.

Нет.

Не что-то.

Он много всего наговорил. И это — повод его подозревать. Чарли уже знала, что Джош солгал ей и продолжает это делать. Количество лжи, которую он нагородил с тех пор, как они покинули «Олифант», вероятно, на порядок превосходило количество правды.

Это, конечно, не означало, что он — убийца.

В частности, это не означало, что он — человек, убивший Мэдди.

Это не кино. Это не «Тень сомнения». То, что она пыталась думать как киношная Чарли, не означало, что их ситуации схожи. В конце концов, фильмы — это обман. И в глубине души Чарли отлично это понимала, просто всегда забывала об этом, когда гас свет, жужжал проектор и цвет заполнял экран. Вот почему Чарли всегда так их любила. Они немного волшебны и заставляют сиять холодную, серую и унылую реальность.

Повседневность.

Это лучший способ описать рутинное существование с его бесконечным парадом каторжного труда и разочарований. В реальной жизни люди не начинают внезапно исполнять песню. Они не сражаются с космическими монстрами. И они, конечно, не садятся случайно в машины с серийными убийцами.

— Ты что-то притихла, Чарли, — сказал Джош.

Чарли лихорадочно пыталась сообразить, что ответить. Она не хотела, чтобы Джош догадался о ее подозрениях или страхе. Фильмы научили ее, что хищники могут почувствовать страх.

— Наверное… да…

— Ты ведь не злишься на меня, правда? Из-за зуба? Знаешь, я ничего такого не имел в виду. Это было не намеренно.

— Знаю.

— Значит, все нормально? — уточнил Джош.

— Все хорошо, — согласилась Чарли и мысленно перечислила все, что в Джоше было определенно плохо, например то, что Джош — его ненастоящее имя или что он солгал о работе в «Олифанте» и о том, как он узнал, что «убийца из кампуса» вырвал у Мэдди зуб после того, как зарезал ее.

Чарли украдкой бросила взгляд на Джоша, ища хоть какое-то сходство между ним и темной фигурой, которую она видела в переулке в ночь гибели Мэдди. Все, что пришло ей на ум, было в лучшем случае расплывчато. Может быть, они одного роста. Может быть, у них общая ширина плеч. Но это все предположения. Правда в том, что Чарли никак не могла определить, один и тот же это человек или нет.

Внутри машины становилось невыносимо жарко, однако Чарли по-прежнему мерзла. Ей начинало казаться, что из-за столкновения экстремальных температур она может растаять в любой момент. Ее кожа слезет. Органы превратятся в гель. Она исчезнет. Единственное, что останется — дымящаяся груда костей.

И зубы, конечно.

Чарли подозревала, что имелась причина, по которой игра Джоша в двадцать вопросов привела ее к этому ответу. Возможно, он пытался сказать ей, кто он и что сделал. Окольное признание. Либо предупреждение.

Нельзя было исключать, конечно, и такую возможность, что он ничего не имел в виду, хотя это было очень сомнительно. Вероятность того, что он заговорил о зубе случайно, была столь же ничтожна, как и того, что она осознанно согласится на поездку с убийцей Мэдди.

И все же существовали только два варианта. Либо Джош — безобидный болтун, нагородивший кучу лжи, либо он — человек, который жестоко убил ее лучшую подругу и еще двух женщин. Чарли не могла придумать другого сценария между этими противоположными полюсами.