Перевалъ

Мир вокруг оказался укутан в разрывы от снарядов и гранат. Воздух можно было трогать руками, на зубах скрипела пыль, в горле першило от сгоревшего тротила, глаза начали слезиться. В висках стучала кровь, выдавливая из-под подшлемника пот. Комвзвода дернул бушлат, ослабил крепление бронежилета — воздуха значительно не хватало. Откинувшись спиной к песчаной стене, Алексей Андреевич порылся в карманах, достал сигарету и прикурил.

Сквозь грохот взрывов Аракчеев услышал, как кричат раненные, как с чудом уцелевшей башни и с КПП голосят пулеметы, как огрызаются автоматы, как заорал майор Ермолов, пинками поднимая солдат с земли и сгоняя их в укрытия. Под свист падающих мин, наконец, громыхнул БМП.

Поборов себя, Алексей Андреевич вскочил на ноги, за ремень притянул валяющийся рядом АКМ и навалился грудью на бруствер окопа. Не помня себя, не целясь, сдавил пальцем спусковой курок. Но тотчас же, где-то совсем рядом, разорвалась очередная мина, засыпая комвзвода комками земли.

В голове Аракчеева стоял страшный гул, ноги подкашивались, но вдруг минометный обстрел затих также внезапно, как и начался. Старший лейтенант наотмаш махнул рукавом по лицу, стерая перемешаную с пороховой гарью пыль. В воздух взметнулись сразу несколько небольших ракет, подобно летающим змеям увлекая за собой длинные шланговые хвосты.

— Змей Горыныч! — догадался Аракчеев, кисло скорчевшись в ожидании неминуемого беспощадного хлыста по ушам.

Взлетев довольно высоко ракеты разминирования рухнули на землю, расстелив набитые тротилом шланги едва ли не к вершине холма. Отведенные взрыву полторы секунды растянулись в вечность. Но едва их срок истек, «змей горыныч» изрыгнул пламя подорвавшегося тротила, детонацией выбрасывая наружу все земные «дары». Широченные, в добрых четыре метра колеи расчистили старательно заминированный склон с легкостью профессионального дворника.

Моджахеды истерически заголосили, празднуя освежевание неубитого барана, и бегом бросились по проделанным в минном поле коридорам. Автоматные и пулеметные очереди осаждаемого блокпоста встретили боевиков дружным залпом. Но враг в таком количестве выползал из лесной чащи, что, казалось, бесприкословно подбирается к позициям российских десантников.

— Вертушки! Вызывай вертушки, — сквозь гул кананады брызжал пенной слюной комроты.

— Глушат эфир, товарищ майор, — чуть не плача, кричал радист, барабаня по радиостанции.

— Вертушки!.. — настаивал на своем Ермолов.

Позволив себе секундную передышку, Алексей Андреевич повернул голову в сторону внезапно умолкшего на КПП пулемета. Последний действительно валялся в одиночестве, но вокруг пулеметного гнезда творился жестокий беспредел.

Каким-то образом прорвавшиеся к КПП моджахеды сворой бешенных псов набросились на российских солдат, принявшись кто руками, кто ногами, кто прикладами автоматов избивать выволоченный из-за бруствера пулеметный расчет. Наконец, один из боевиков резко рубанул по своему горлу ребром ладони, остальные поддержали его зловещим кровожадным гвалтом.

Бросившиеся на помощь бойцы наткнулись на автоматную очередь и еще живые, но уже на подкошенных, прострелянных ногах были также увлечены моджахедами к месту казни. Одному за другим чеченские боевики задирали несчастным головы и наотмаш вспарывали горло ножами. Трясущиеся в предсмертных судорогах обезглавленные тела корчились на земле, впиваясь пальцами в придорожный щебень.

Оглянувшись по сторонам, Аракчеев с ужасом для себя отметил, что никто из сражающихся за перевал будто не замечает происходящего в нескольких десятках метров. Ему хотелось крикнуть, но из горла вырывался лишь сдавленый стонущий хрип, глаза застилала пелена слез. Рванув из окопа и, на ходу выпустив длинную автоматную очередь, комвзвода помчался к КПП.

— Вот вам, гады, за все… за всех! — заорал Алексей Андреевич, неожиданно вернувшимся, прорвавшимся голосом.

Крик звучал истерическим, с какими-то визгливыми нотками, но молодого офицера это нисколько не смущало. Как аллой тряпкой для быка, перед ним мельтешили зверствующие моджахеды. Дернув с пояса гранату, Аракчеев сорвал кольцо зубами и от плеча бросил «эфку» в толпу.

Сознание твердило, что своим уже ничем не помочь, а боевиков необходимо уничтожить как можно больше. С разницей в минуту, за первой гранатой полетела вторая. Взрывные волны разбросали моджахедов, как игрушечные кегли, не дав им ни секунды на контр-атаку. Комвзвода прыгнул в сторону и кубарем укатился за мешки с песком. В ту же минуту на помощь своим из кустов вынырнули еще несколько боевиков, нашпиговывая укрытие Алексея Андреевича очередями из АКМ. Выждав некоторое время, Аракчеев выкатился из-за мешков с другой стороны и срезал бегущих из автомата.

— Ну, что?! Еще хотите? — ликовал он. — Получите сполна!