Перетворцы

Когда мать и дочь Батенко вошли в церковь, служба уже началась. Написав записки, Евгения Ивановна за руку втащила упирающуюся Светку в храм. Первой, кого заметила Батенко, оказалась Люба. Она методично задувала догорающие свечи у одной из икон, вытаскивала огарки из подсвечника и бросала их в сундук.

– Иди, поставь. – Евгения Ивановна сунула Светке в руку свечку и кивнула в сторону Любы.

– Не хочу я ничего ставить, – пожалуй, чересчур громко прошипела Светка, пихая свечку обратно матери. Несколько благообразных бабушек в платочках обернулись и смерили чету Батенко строгими взглядами.

– Ладно, сама пойду. Стой здесь. – Евгения Ивановна, лавируя между прихожанами, прошла к иконе и, перекрестившись, поставила свечку. Люба никак не показала, что узнала Батенко.

Поставив ещё несколько свечек, Евгения Ивановна вернулась к Светке, которая, скрестив руки на груди, нервно переминалась с ноги на ногу. Встав рядом, Евгения Ивановна сложила руки и попыталась успокоить мысли. Рядом кашлянула бабушка в цветастом платочке. Две женщины с клюшками, сидевшие на лавке, громко обсуждали кого-то третьего, купившего хорошую квартиру. Подключилась ещё одна женщина, рассказавшая, что в том доме, где продавались квартиры, рухнула стена. Мимо, задев Евгению Ивановну, прошаркала пожилая женщина в синем халате и кедах. Она подошла к свечнице, и они вместе начали что-то перекладывать в синий пластмассовый таз.

Служба шла медленно и душно. Сумка оттягивала руку, Евгения Ивановна обернулась, но положить её на скамейку не получилось – свободного места не осталось. От запаха фимиама хотелось чихать, и спёртый воздух церкви действовал на нервы. Светка недовольно фыркала, блуждая взглядом по сторонам.

Две девицы в джинсах стояли посреди храма. Рыжеволосая обернулась и насмешливо глянула на Батенко. Странно, что Евгения Ивановна сразу её не узнала. Та самая… как её… что-то все имена стали вылетать из памяти. Кира, конечно. Соседка Штановой. А рядом – с косой до пояса, разумеется, её сестричка.

Открылись золочёные ворота в центре иконостаса. Появился священник с Чашей в руках. Сестра толкнула Киру локтем, и они обе склонили головы. Все старушки повставали со своих мест, разговоры стихли.

Только Светка продолжала ёрзать, цыкать и картинно вздыхать. Евгения Ивановна, тоже склонившая на всякий случай голову, дёрнула её за рукав, но дочь резко вырвала руку.

Священник, державший в руках сверкающую Чашу, произнёс скороговорку. Народ, затянув песнопение и скрестив на груди руки, стал выстраиваться в очередь.

– Поаккуратнее! – выкрикнула Светка, когда в дверь протиснулась запыхавшаяся мамаша с малышом на руках и довольно сильно толкнула её локтем.

– А что вы здесь встали?! Не видите, я с ребёнком иду!

Несколько человек обернулись.

– Нет, не вижу! – гаркнула Светка, демонстративно потирая плечо.

За перепалкой наблюдали почти все прихожане, даже священник, уже приготовивший ложечку, поднял глаза.

– Смотреть надо лучше! Очки купи! – продолжала голосить мамаша, ребёнок начал хныкать. Расталкивая людей в очереди, дамочка направилась прямо к священнику.

– Дура, – чётко произнесла Светка ей вслед.

Окружающие бабушки начали перешёптываться.

– Тихо! – громогласно скомандовал священник. – Идёт Причастие!

Каждому из очереди батюшка клал в рот частичку из Чаши, дьякон промакивал им губы красной салфеткой. Молодая мамаша, причастив своё чадо, вышла из храма, не забыв бросить пренебрежительный взгляд на Светку.

Но через некоторое время она вернулась, уже без ребёнка и, как показалось Евгении Ивановне, нарочно наступила Светке на ногу. Та, недолго думая, дёрнула обидчицу за волосы, да так сильно, что она с визгом повалилась на пол. Поднявшись, мамаша с криком налетела на Светку. Оголтело вцепившись друг другу в волосы, они некоторое время перетаптывались у дверей, потом вместе рухнули под ноги расступившимся прихожанам. Окружающие, те, что постарше, попытались разнять свару, но не вышло.

Сестра Киры и Люба кое-как смогли оттащить Светку, пожилой лысоватый мужчина сгрёб в охапку агрессивную мамочку. Обе они гавкающими голосами выкрикивали ругательства, да такие, каких Евгения Ивановна в жизни не слыхала. Вокруг образовалось пустое пространство, седенькие прихожанки жались друг к дружке и испуганно крестились.

Чуть только затихшая, мамаша вдруг рванулась вперёд, и настолько яростно, что мужчина едва удержал её за локти, немного проехав за ней по гладкому полу. Лицо молодой женщины исказилось, нос сморщился, вперёд торчали зубы. Дико вращая глазами, она плевалась в сторону Светки и что-то шипела.

Светка же просто билась на полу в конвульсиях, свернувшись в клубок. Евгения Ивановна встала рядом на колени, но сделать ничего не могла, все мысли испарились.

– Разойдитесь, разойдитесь. – Когда люди расступились, появился священник. Кира подняла Батенко на ноги и оттащила от Светки. Священник, помахивая кадилом и что-то бормоча, несколько раз обошёл Светку кругом, всё это время скандальная мамаша вырывалась из хватки мужчин и лаяла уже на батюшку.