Перетворцы

– А в этот? – улыбка Ани стала шире.

– Да, не понравилось, – признала Кира, усевшись на кровать. От воспоминания о Гарике мутило. – Вот смотри. Подарил. Про день рождения из соцсети узнал.

Аня взяла с ладони сестры серебряную подвеску в виде сердечка.

– Ничего, симпатично.

– Пошло и банально.

– Да ладно тебе, не придирайся. – Аня вернула подвеску сестре. – Лучше, чем ничего. Послушай, а ты точно на него не воздействовала?

Кира промолчала, глядя на сердечко, посверкивающее на ладони. Ей больше не составляло труда удерживать внимание Гарика на себе, только вот никакого удовольствия это не приносило. Куда больше нравилось расправляться с самодовольными девицами, смотревшими пренебрежительно, как бы сверху вниз. Пару часов назад две куклы посмели начать хихикать, когда увидели, как выглядела Кира, войдя в кафе. Можно подумать, они смотрелись бы лучше после беготни по кладбищу. Но насколько весело было наблюдать за тем, как они синхронно поперхнулись газировкой и заплевали модные шарфики друг дружки.

– Ты меня слушаешь? – голос Ани прервал поток воспоминаний.

– Даже если я его, скажем, привлекаю, что в этом плохого?

– Вообще-то, всё. Так нельзя.

– Вот все говорят, что нельзя, но никто ни разу не объяснил, почему.

– Воздействие на чужую волю добром обычно не заканчивается.

– Даже если человек злой, и ты просто восстанавливаешь справедливость?

– Гарик же не злой, правильно? Ты хочешь зациклить его на себе, вот и всё. Просто из прихоти.

– Дай-ка ноутбук. – Кира перебралась на постель Ани и открыла социальную сеть. – Вот, смотри.

На странице Доминики Штановой в потоке слезливых комментариев обнаружились фотографии с выноса тела. Лицо её прикрыли фатой, но свадебное платье узнавалось безошибочно, именно в нём Доминика и появилась на пороге разрушенной церкви.

– А это кто? – Аня указала на отряд молодых людей в форменных футболках.

– А это добровольцы.

– Она, что, была волонтёром?

– Нет, конечно. Просто её родственники щедро жертвовали на нужды этой организации, чтобы она могла номинально там числиться. Для карьеры полезно.

Кира запустила видео, на котором девушка в футболке, надетой поверх пуховика, вдохновенно декламировала что-то посреди толпы. Нахвалив их «товарища, доброго и отзывчивого человека, преданного общему делу», она назвала Доминику Вероникой, и ребята в таких же футболках отпустили в небо несколько десятков белых гелиевых шаров.

– В её честь ещё и природу загадили, – пробормотала Аня. – Это добровольцы-экологи, да?

– Всё как надо. Ладно, давай ложиться.

– Давай. Спокойной ночи. – Аня выключила свет.

Кире снова не спалось. Всё казалось, что из-за стены вот-вот раздастся лающий смех Доминики. Но в полной тишине слышалось только тихое дыхание Ани. Как хорошо, что сестра решила приехать. Когда Кира ни с того, ни сего рванула на кладбище со жгучим желанием увидеть могилу Параскевы, Аня без раздумий увязалась за ней. Пожалуй, в одиночестве Кире не хватило бы смелости добраться до нужного захоронения.

По пустой просторной комнате гулял прохладный ветерок. За спиной стояла Параскева. Кира её не видела, но точно знала, что прапрабабка там. Кроме неё, позади осталась Аня и кто-то ещё. На огромных окнах трепетали светлые полупрозрачные занавески, раздувавшиеся парусами.

Деревянный пол, старый и поцарапанный, тихо прогибался и поскрипывал под шагами тех, кто находился за спиной. Во мгле белели двойные дверные створки. Медленно двери стали расходиться в разные стороны, Кира почему-то ожидала, что оттуда польётся свет, но этого не случилось. За дверьми мрак сгустился ещё сильнее, так что совсем ничего не получалось рассмотреть.

Створки остановились, открыв проход во тьму. Из глубины что-то приближалось. Каждый шаг отражался эхом от пустых стен. Постепенно конусообразная бледная фигура вышла к дверям и остановилась. Лицо женщины в свадебном платье скрывала чуть колышущаяся вуаль. То самое платье. На груди посвёркивал кулон с изумрудом.

– Это моё, – хотела крикнуть Кира, но из горла вышел только сухой шелест.

Женщина в белом платье подняла вуаль. Оказалось, Кира смотрела на своё отражение в зеркале. Только лицо побледнело так, что по цвету не отличалось от платья и вуали. Лишь глаза пылали зелёным, а зрачки приобрели другую форму – стали вертикальными и узкими, как у змеи.

Синхронно с отражением Кира поднесла руку к груди и нащупала кулон. За спиной прошелестело движение, по мутному стеклу пробежала рябь. Обернувшись, Кира увидела несколько женщин в белых свадебных платьях.

Шторы на окнах потемнели и стали рассыпаться чёрными хлопьями, стены и потолок пустой комнаты озарились алыми всполохами, по гладким поверхностям заплясали угловатые тени.

Дышать становилось всё труднее, в горле першило от дыма, но никто из женщин не собирался уходить. Все они стояли, не шевелясь.

Из щелей между досками пола полетели искры, дым заволакивал пространство, скрывая всех, находившихся в комнате. Между белыми фигурами мелькнула одна чёрная. Не успев толком её рассмотреть, Кира проснулась.

– Давай, поднимайся. – Аня уже успела встать и одеться. – Надо сходить в магазин.