Перетворцы

– Ну, во-первых, нужно призвать высший разум и узнать, ваш ли это муж. То есть, путь. Затем нужно понять, как и что можно сотворить. Это будет понятно только после пятого-шестого сеанса. Скажу сразу, вы можете заказать всего пять сеансов, но это выйдет дороже.

– Лучше сразу десять?

– Да, так и надёжнее, и дешевле. Если внесёте предоплату, получите скидку в десять процентов. – Юнона перешла на сугубо деловой тон.

– Мне нужно подумать. – Батенко сказала чистую правду. Усталость взяла своё, мысли начали путаться.

А почему бы и нет? Если эти творения действительно помогут сохранить семью…

Нет, это ерунда, просто вытягивание денег…

Но Слава может уйти к этой, как её, Вере…

У неё же своя семья, муж и дети…

Батенко вернулась в приёмную. Голова шла кругом. Почему-то сегодня ей не предложили выйти через другую дверь, как странно.

Её рука протягивает секретарше банковскую карту.

По позвоночнику пробежала горячая вибрация. Сама собой спина выпрямилась, голова вскинулась, сознание просветлело. Батенко отдёрнула руку с картой.

– Что-то случилось? – настороженно спросила секретарша.

– Я не… – Батенко обернулась и встретилась взглядом с рыжеволосой девицей, ожидавшей своей очереди. Профессиональная память подсказала, что это лицо Батенко уже видела. Где же?

– Вы будете оплачивать? – повысив голос, спросила секретарша.

Батенко снова обернулась, как будто кто-то позвал её по имени. Рыжая девушка сидела на чёрном диване вроде бы расслабленно, но во всём её облике прочитывалась готовность к прыжку. Так собаки иногда делают вид, что просто обнюхивают кусты или столбы, а сами следят за людьми около своих хозяев. Поймав взгляд девицы, Батенко снова почувствовала, как по спине пробежал горячий поток. У рыжей в глазах как будто зелёный огонь горел.

– Что происходит? – Юнона выплыла из своего кабинета.

– Да здесь вот, – начала секретарша, тыча пальцем в Батенко, но осеклась. Шикарная хрустальная люстра звякнула, покачивая прозрачными каплями висюлек.

По полу прошла лёгкая вибрация, раздался глухой гул. Все четыре женщины, находившиеся в приёмной, замерли. Секунду или две по дому разливалась давящая тишина, потом прошелестел ветерок, как будто кто-то вдохнул.

А затем последовал удар. Пол ходил ходуном и раскалывался, тяжёлые портьеры попадали вместе с иконами, штукатурка отваливалась кусками. От места, где висела люстра, в стороны разбежались лучи трещин, Батенко не удержалась на ногах и повалилась на пол, который тут же подбросил её вверх.

Евгения Ивановна снова упала плашмя и откатилась к стене. Сверху неслось нечто чёрное и огромное, в секунду предмет налетел прямо на неё. Однако вреда не причинил. Вокруг сжималась тёмная теснота. Батенко снова подбросило, и она ударилась обо что-то мягкое. Ещё несколько раз её кидало вверх-вниз, кто-то истошно взвизгнул, но крик мигом оборвался. Раздался лязг, что-то тяжело ударило о диван, накрывший Батенко, потом послышался звук, похожий на стук капель дождя.

Всё накренилось, диван опрокинулся и уехал, пол наклонялся, Евгения Ивановна уже покатилась было во мглу, открывшуюся на том месте, где обрывались остатки стены, но её что-то удержало.

Воротник впился в горло, от боли потемнело в глазах. Давление отпустило шею, зато сжало подмышки.

– Да чтоб тебя, валить надо, – прохрипел сдавленный голос над ухом.

Кое-как извернувшись, почти без возможности дышать, Евгения Ивановна ухватилась за что-то, её тянули за одежду, всё накренялось и трескалось. Кое-как уцепившись за порог, Батенко перелезла через него, потеряла опору и пролетела метра два по наклонной. Упала на что-то мягкое и вскрикнувшее. Силы убывали, конечности отказывались слушаться. Кто-то тащил Евгению Ивановну волоком по холодной неровной земле.

Наконец движение остановилось, Батенко затылком ударилась обо что-то гладкое и твёрдое и с трудом перевернулась. Темнота то наваливала, то пропадала. Евгению Ивановну вырвало, кто-то брезгливо произнёс нецензурное слово. На месте, где стоял дом, торчали только остатки стен.

7.

Поздним вечером вымотанная Кира ввалилась домой. Скинув ботинки в прихожей, протопала в кухню, проигнорировала жизнерадостный «привет» от старшей сестры, выхватила у неё из рук банку и выхлебала залпом.

Прохладная кремообразная масса, обволакивая горло, спустилась в желудок, прекратила судороги и успокоила нервы.

– Тёть Маш, а сливки ещё есть? – спросила Аня, поворачивая в руке пустую банку, по стенкам которой стекали белёсые остатки жирных сливок.

– Завтра утром схожу. А ты где была, красавица? – Тётя Маша обошла Киру кругом, оглядывая её грязную одежду.

– Где была, там уже нет, – буркнула Кира и поплелась в свою комнату.

– Хоть бы поздоровалась, – донёсся из-за спины Анин голос.

– А, привет, – бросила через плечо Кира. – С приездом, добро пожаловать и всё такое.

– Может, молоко есть? – спросил Анин голос.

– Да, в холодильнике было, – ответила тётя Маша.