Перестройка 2.0

Вообще, денежное довольствие для контрактников сделали очень привлекательным в сравнении со средними зарплатами в СССР. Если рядовой получал 120 рублей, то ефрейтор уже 135, младший сержант — 145, сержант — 155, старший сержант — 170, старшина — 185 рублей. Ну и еще доплата за должность. Например, сержант, занимая должность заместителя командира взвода, получал доплату в 60 рублей. Кроме этого очень резко подняли зарплату офицерскому составу, так что теперь, например, лейтенант — выпускник училища получал за звание не 120 рублей, как раньше, а 200. Плюс к этому, если, как обычно, он получал должность командира взвода, то доплата за должность была не 110 рублей как до того, а 160. Плюс "пайковые" — не 20 рублей, а 70. Итого, средний лейтенант сразу по выпуску из училища имел на руки 430 рублей. Что было очень неплохими деньгами по тем временам.

По легенде, я перешёл на заочное отделение и заключил контракт с войсками ГБ, несущими охрану Кремля. Старшего лейтенанта и орден мне дали за то, что мой взвод показал лучший результат на учениях. Думаю, родители должны поверить. Если только отец, отслуживший три года в десанте, в чем засомневается. Но сомнения — это не доказательство.

На этот раз я тоже появился с подарками в виде дефицитных конфет и сырокопченой колбасы. Но уже не стал трястись наземным транспортом, а телепортировался прямо к дверям квартиры. На звонок открыла мать и как обычно, сразу кинулась целовать меня, не обращая особого внимания, во что я одет. А вот вышедший на звонок отец, наоборот, в первую очередь, обратил внимание на форму. И после взаимных объятий, он сразу взял быка за рога:

— Ну, проходи, сынок, рассказывай, что это на тебе за форма такая и откуда она вдруг взялась.

Короче, выложил я им легенду. Мать ожидаемо заохала: да зачем тебе это надо, учился бы спокойно, а мы бы помогали и т. д. Отец ее одергивал: мол, парень взрослый, сам решает, как ему жить, а офицерам сейчас много денег платят.

Тут я выложил главный аргумент: мне дали двухкомнатную служебную квартиру в сталинке в центре Москвы, вместе с полагающейся московской пропиской. Что было чистой правдой. Это событие вызвало новые охи, и ахи матери, одобрительные хлопки по плечу отца.

Тут, мама спохватилась, что ребенок голодный и умчалась на кухню. Здесь-то отец и предложил выйти на лоджию, поговорить. И там потребовал правды. Всё, как я ожидал.

Ну, я ему и выложил "правду". Мол, заключил контракт, получив звание лейтенанта, поскольку я студент МГУ — дескать, так сейчас можно. А "старшего" дали буквально вчера, вместе с орденом. И правда, за хорошие показатели на учениях. Но, конечно, там был случай, когда молодой солдат чуть не погиб, а я его вытащил. За это и орден дали.

— Только не вздумай матери говорить об этом! — предупредил отец.

— Да что же я, не понимаю что ли? — ответил я.

На этом допрос был закончен. Поверил он мне или нет, я спрашивать не стал. Но сделал вид, что поверил. Он понимал, что такое военная тайна.

Глава VI

Я вновь иду по пустынному пляжу Варадеро. Кстати, а почему здесь никогда никого не бывает, когда я здесь? Хм. Надо будет спросить у Ольги.

— Ну, спроси! — раздался сзади смешливый голос.

— Оля! — я так стремительно развернулся, что упал, не удержавшись на ногах. Она хохотала, и я хохотал, валяясь на песке. Она бросилась на меня, и мы начали шутливую борьбу, которая очень быстро переросла в жаркие объятия и страстные поцелуи.

Потом мы побежали купаться и вот, лежим на песке, подставив припекающему утреннему солнышку свои мокрые тела.

Я ухмыльнулся:

— Даже представить себе не мог такого, что когда-то буду…э-э-э-э…

Ольга перевернулась на живот и насмешливо посмотрела на меня:

— Ну, давай, договаривай. Чего ты не мог представить?

— Что буду целовать серафима.

— Ой, ой, целовать! Знаю я, что ты там на самом деле подумал!

— Да ничего я такого не подумал, — сделал я честные глаза.

Она отвесила мне легкий подзатыльник и опять повернулась на спину.

— Запомни, Егор, серафимы — существа бесполые и бестелесные. Они вообще не люди, с ними нельзя заниматься сексом, просто не получится. К тому же они святы, что в изначальном смысле означает — отделены от всего мира для Бога. Так что, обломись.

— Но подожди, как же, — я даже приподнялся на локтях, — разве ты не серафим?

— Ты же знаешь, что нет, — спокойно ответила она — я инкарнация.

— А в чем разница? Инкарнация — это же воплощение. Серафим воплотился в теле человека. Разве не так?

Ольга ответила вполне серьезно:

— Не совсем так. Я являюсь воплощением лишь небольшой духовной составляющей серафима. И в этом мире я девушка, почти обычная. По крайней мере, в физическом смысле. Как ты сам уже не раз мог убедиться.

— В смысле — небольшой духовной составляющей? Души что ли?

— У серафимов нет души. Душа есть только у людей.

Я ничего не понял, хотел еще что-то спросить, но она вновь полезла целоваться, что я воспринял с большим энтузиазмом. А потом опять искупались.