Переписчики истории. Мифы о Катыни

А 24 сентября 1939 года Варшава выбросила белый флаг…».

Но вот что интересно. В некоторых средствах массовой информации за рубежом польские журналисты и политики того периода стали… упрекать руководство СССР, что оно не среагировало соответствующим образом — не защитило Польшу. Поздно пришло осознание опасности, поэтому причем тут Советская Россия?! Она предлагала помощь Польше, но барышня была слишком разборчива, а время шло… а потом и совсем ушло…

* * *

Руководители Англии и Франции в этот тяжелый для Польши период повели себя трусливо и подло. Они то предлагали созвать конференцию по событиям в Польше, то искали пути умиротворения Германии, а вот о конкретных действиях в оказании обещанной экономической и военной помощи стране — жертве агрессии почему-то упорно молчали.

В то же время давайте представим, если бы Франция и Англия сразу же после польской авантюры гитлеровцев объявили войну Третьему рейху и начали хоть как-то действовать, то от Второй мировой войны человечество было бы наверняка избавлено и нацизм был бы задавлен в своем логове на относительно ранней стадии, что не позволило бы ему совершить тех злодеяний, которые он совершил.

По оценке многих военных деятелей и историков, французская армия, находившаяся почти в соприкосновении с немецкими частями, состоящими практически только из охранных подразделений, могла легко взломать оборону гитлеровцев в первые же дни сентября 1939 года. Это обстоятельство заставило бы Гитлера снять часть войск с польского фронта и бросить их на запад, и таким образом поставило бы Германию под угрозу поражения, так как Третий рейх был бы зажат в тисках между Францией и Польшей. С севера бы ударили британцы и на гитлеровской Германии была бы быстро поставлена жирная точка.

Однако в истории отсутствует сослагательное наклонение и события в мире стали развиваться по другому сценарию, написанному Адольфом Гитлером с его далеко идущим планом покорения Советского Союза в ходе блицкрига по плану «Барбаросса».

Следует заметить, что в своих беседах с венгерскими друзьями глава Абвера адмирал Канарис еще в предвоенные годы пророчески предостерегал, что Германии хотя бы из инстинкта самосохранения ни в коем случае нельзя пускаться в военные авантюры. Любая война таит в себе опасность разрастись в мировой конфликт, в котором Германия не имеет шансов остаться победительницей. А осенью 1939 года после окончания войны с Польшей, глава Абвера сказал своему мадьярскому другу: «Знаешь, мы уже проиграли войну». Он знал, что говорил…

Тем временем немцы продолжали громить польскую армию, стремительно приближаясь к польской столице. И уже 5 сентября 1939 года, польское правительство в полном составе спешно выехало из Варшавы. А через двое суток ее покинул и главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы, который во время заигрывания с Гитлером планировал войти в Москву с доблестными войсками вермахта и участвовать в параде победы над разгромленными русскими.

Ставка сначала обосновалась в Бресте, с 10 сентября — во Владимир-Волынском (на Волыни), с 13 сентября — в Млынове (близ города Дубно на Ровенщине), а с 15 сентября — в Коломые (на Станиславщине — ныне Ивано-Франковская область).

17 сентября польское правительство фактически бросило народ на произвол судьбы и позорно бежало за границу, что усилило хаос и подорвало моральный дух и боеготовность польских войск.

Многие военные так отзывались о своих руководителях: в Польше сейчас пора политической шизофрении и командирской повальной трусости.

А через некоторое время началась и дезорганизация высшего командования. Так, вышестоящие штабы потеряли связь и нити управления с воюющими армиями и крупными частями. Отсутствовала информация о продвижении неприятельских войск и своих потерях.

И все же именно всеохватная трусость правительственных чиновников и верховного военного командования сыграли главную роль в молниеносном поражении Польши.

«Храбрец избегает опасности, — говорил Д. Дидро, — а трус, безрассудный и беззащитный, устремляется к пропасти, которой не замечает из-за страха; таким образом, он спешит навстречу несчастью, которое, может быть, ему и не предназначалось».

Тем не менее, как и во всякой войне обороняющиеся простые солдаты и офицеры проявляли примеры героизма, порой фанатичного. Как, если не такой формой проявления мужества и патриотизма, объяснить не единичные случаи, когда польские кавалеристы, вооруженные только пиками и саблями, бросались в атаки на фашистские танки-бронетранспортеры, идущие впереди пехоты.

Отмечались случаи, когда солдаты и офицеры с патриотическими песнями шли в пешем строю на неприятеля, осыпаемые огненными струями пулеметов. Самоотверженность поляков порой поражала немцев и приводила их в замешательство. Но все это были эпизоды стойкости, уничтожающейся навалом большей и грубой силы.