Перелом. От Брежнева к Горбачеву

17 сентября началось как обычно. Утром на Конференции встретились посол Хансен и генерал Татарников. Им удалось разрешить почти все разногласия по уведомлениям, кроме двух: параметры уведомления и его содержание. США по— прежнему настаивали, чтобы в уведомлении указывались нумерация частей и дислокация их штабов. Тем не менее прогресс был налицо — практически весь текст этого раздела выглядел уже как согласованный документ с несколькими пропусками.

Генерал просил поручить ему и Хансену начать согласование цифровых параметров. До сего дня стороны как бы застыли на стартовых позициях. НАТО предлагала уведомлять с 10 тыс. человек и 250 танков. Варшавский Договор — с 16 тысяч и 450 танков. Пора было действительно браться за развязку этого сложного узла разногласий.

Но мне пришлось объяснить ему, что НАТО предложила другой порядок согласования параметров — создать так называемую группу «быстрого реагирования» из пяти послов. От НАТО в нее будут входить ФРГ, Англия и Норвегия. ОВД делегировала в эту группу Советский Союз и Польшу. Судя по всему, на финише западноевропейцы решили взять согласование оставшихся нерешенных проблем в свои руки, и даже отодвигают в сторону США. На этом фоне было бы неправильно создавать параллельный канал Татарников -хансен. Нейтралы, и те отнеслись к образованию этой неофициальной группы без ревности, понимая, что главные противоречия существуют между ОВД и НАТО, и им самим их надо решать. Разумеется, мы будем обо всем немедленно информировать послов Лидгарта и Кахилуотто.

В тот же день вечером срочно попросил встречи посол США Берри. Он сказал, что только что получил инструкции из Вашингтона. Там на «весьма высоком уровне» считают возможным достижение соглашения в Стокгольме до 19 сентября с тем, чтобы не загружать этими вопросами встречу Шульца и Шеварднадзе в американской столице. Поэтому суть новых американских предложений сводится к тому, чтобы испробовать «ряд способов разрешения вопроса о самолете, которые включали бы использование самолета инспектируемого государства».

Речь шла о том, чтобы включить в соглашение «право выбора», согласно которому инспектирующее государство сможет выбрать, проводить ли ему инспекцию на своем самолете, на самолете принимающей стороны или на нейтральном самолете. Однако во всех случаях оно должно будет согласовать свой выбор с инспектируемым государством. Без его согласия иностранный самолет летать не будет. Если договориться не удастся, инспекция не проводится.

Что ж, это действительно была крупная подвижка. Именно такое решение делегация предлагала в Москву и теперь ждала ответа. Как раз накануне мы с Гашиньяром снова обсуждали эту проблему, и он подтвердил, что Париж согласен зафиксировать в соглашении «право выбора», которое по сути дела предрешает, что будет использоваться самолет инспектируемого государства. Более того — Франция не намерена допускать полетов чужих самолетов над своей территорией. Теперь по сути дела с таким же предложением к нам пришли американцы. Значит, французам удалось пробить свою идею через НАТО.

Однако мои руки были связаны отсутствием директив. Более того, было грозное предупреждение Воронцова, что вопрос решается по— другому. Поэтому я сказал Берри, что не могу обсуждать с ним такие детали инспекции, пока не решен вопрос об уведомлениях. Прежде чем решать вопрос, как проверять, надо знать, что проверять. Сегодня утром на встрече Хансена и Татарникова выяснилось, что США по— прежнему настаивают на обмене информацией о нумерации частей и дислокации штабов. Но как США намерены проверять такую информацию? Ни наземные, ни воздушные инспекции тут не помогут. Что, войска на учениях, как физкультурники на параде, будут выстраиваться таким образом, чтобы изображать нумерацию своих частей, а инспектора на самолетах будут летать над ними и читать эти цифры?

Таким образом мы препирались более часа в зале Колонтай в советском посольстве, пока, наконец, Берри не сдался:

— Мы готовы отказаться от того, чтобы в уведомление включалась информация о нумерации частей и дислокации их штабов, если советская сторона согласится на предложенный компромисс по инспекции.

Но это мы тогда не могли сделать. Уклоняясь от прямого ответа, я сказал, что внесение новых предложений под занавес Конференции может затруднить достижение договоренности, особенно, если они перегружены техническими деталями, которые требуют времени для тщательной проработки.

* * *

18 сентября был для советской делегации в Стокгольме черным днем. Утром из Москвы пришли долгожданные директивы, в которых напрочь отвергался наш компромисс по самолету для инспекции. Делегация могла дать согласие только на самолет инспектируемого государства.