Перелом

Ни один из чинов жандармского управления, достаточно агрессивно занимавшегося наведением порядка, явно не вызывал интереса у новых террористов, что полностью исключало политический окрас данных акций или примитивную месть. Все, что происходило в городе, скорее наводило на мысль, что японцы решили обезглавить армию и флот, выбив всех, кто, по их мнению, может представлять опасность.

В ответ военные вместе с полицией провели тотальные проверки в китайских и корейских кварталах, а главарей национальных преступных и контрабандистских группировок безо всякого почтения препроводили в порт на гауптвахту для обстоятельной и вдумчивой беседы.

Результаты были получены незамедлительно. Помимо задержанных в ходе проверок подозрительных лиц в течение всего одной ночи полиции выдали еще семь странных субъектов с одинаковыми татуировками на правом плече. Все они оказались сильно побиты, связаны и свалены в камыши у речки. Объяснений никаких, а об их местонахождении в ближайший околоток сообщили запиской, привязанной к влетевшему в окно камню.

Когда усиленный армейский патруль и полиция прибыли на место, рядом со связанными людьми, у троих из которых оказались еще и только что отрезаны большие пальцы на обеих руках, лежали мешки с взрывчаткой, пистолеты, ножи самых причудливых форм и прочие опасные и острые железки, а также обе украденные винтовки.

Одновременно с проверкой азиатских кварталов арестовали всех, кого подозревали в шпионаже или в содействии ему, в том числе двоих европейцев. В отношении всех них начали тщательное разбирательство. В городе ввели комендантский час, полностью запретив появление лиц без специальных пропусков в районе штаба и порта даже днем. На вокзале постоянно дежурили усиленные армейские патрули и полиция.

Владивосток – город небольшой, все друг друга знают. К тому же после разъяснительной работы уголовный элемент, исключительно из чувства грубо привитого патриотизма, охотно сдавал полиции места жительства подозрительных личностей либо сам радикально решал неудобные вопросы. Полиция не сильно огорчалась, найдя в какой-нибудь выгребной яме очередное тело с уже знакомой татуировкой. Каждый ее носитель являлся опасным объектом при задержаниях и плохим собеседником на следствии.

Кроме карательных мер, наконец, реализовали план временного улучшения жилищных условий погорельцев, предложенный еще в день прихода «Большого Фридриха». Тогда сразу стало ясно, что его очередь встать в ремонт по машинной части подойдет еще не скоро, следовательно, в море ему не ходить до конца войны. Германский экипаж обязали передать свои заведования набранной из новобранцев Сибирского флотского экипажа временной команде, после чего рассчитали и отправили поездами домой. А само судно, стоявшее теперь у стенки порта, начали готовить к заселению обитателями землянок.

Подвели с берега некоторые коммуникации, наглухо задраив переборки, изолировали часть отсеков, использование которых во время стоянки не предполагалось. Ненужные механизмы законсервировали. Управились со всем только к началу бунтов, из-за чего новоселье отметили скромно. Зато такое совпадение по времени позволило организаторам беспорядков утверждать, что это именно их заслуга. Оспаривать никто не пытался. Главное, что общий накал страстей резко пошел на спад.

В конечном итоге мероприятия по обеспечению безопасности, проведенные быстро и решительно, оказались достаточно эффективными. Нападения прекратились. Но кроме резкого роста агрессивности японской агентуры имелись и другие опасные проявления воинственности уже практически разбитого, но не сдавшегося врага, имевшие место у временно занятых нами его берегов.

* * *

Еще до рассвета 18 октября во Владивосток прибыл из Маньчжурии великий князь Михаил. Несмотря на ранний час, он немедленно отправился в госпиталь и оказался единственным, кого медики пустили к Рожественскому. Генерал-адмирал еще только отходил после проведенных операций. Хотя и находился теперь все время в сознании, был еще очень слаб.

Они общались не более пятнадцати минут, после чего Михаил Александрович первым делом поехал в порт и на завод, где разыскал дежурного инженера. Им оказался полковник Стратанович, поскольку эту неделю ночные смены были его. Они говорили о чем-то почти час, после чего вызвали обычный дежурный катер и отправились в бухту Уллис, где осмотрели мастерские и находившиеся там в работе суда.

Сразу после этого Михаил Александрович вернулся в штаб флота, где объявил, что на вечер 19 октября назначается очередное заседание Дальневосточного Военного совета, распорядившись вызвать всех по предоставленному списку. В том списке помимо членов совета, значилось еще более двух десятков старших офицеров, морских и армейских, имевших непосредственное отношение к подготовке предстоящего похода.