Перелет через Бездну

– Куда ты посреди ночи? – будто ощутив под кожей выпущенную пулю, Кристин резко обернулась: – Что случилось? Что с тобой?

– Как ты мог?… Как ты мог так со мной поступить?!

– Кристин, о чем ты?

– Замолчи! Не смей оправдываться! Я видела все собственными глазами! – девушка протянула вперед руку, до дрожи сжимающую смятый лист бумаги: – Ты врал мне, создавал иллюзию идеальной жизни, но все это – грязный обман! Молчание – то же, что и ложь! Нет, ничего не говори, просто выслушай меня, – Мария сделала несколько шагов навстречу Шону: – Между нами многое происходило: недомолвки, ссоры, даже предательства, но я молчала, терпела, прощала, закрывала глаза, понимая, что и сама неидеальна, но такой твой поступок – это уже слишком, ты перешел все границы, и, наконец, ступил за черту, за которой меня уже не будет. Молчи!.. Мы были друг для друга верными друзьями, опорой, поддержкой, я доверяла тебе, ты спас мне жизнь, оберегал, я чувствовала тепло, заботу и нежность, но всегда рядом ходили твои истинные чувства, которые я не могла принять, не могу и никогда не приму. Мое сердце навеки отдано другому, и даже не в моих силах это изменить. О чем ты мечтал, скрывая это письмо? Что Маркеллин умрет, ты избавишься от нереально-сильного соперника, завладеешь мной, женишься? Так вот знай, – молодая женщина приблизилась к лицу собеседника, и, обжигая ему кожу своим порывистым, горячим дыханием, прошептала: – Я не люблю тебя, Эйнджел.

Я не люблю тебя… Не люблю… Не люблю… Эти слова, подобно траурному покрывалу, вмиг перекрыли воздух, костью встали в груди, не позволяя сделать ни одного свободного вдоха, и медленно проникли в сердце, прожигая каждую клеточку сумасшедшей болью.

– Я знаю… Знаю, Кристин, и всегда знал. Просто думал, что пройдет некоторое время, ты привыкнешь ко мне, полюбишь…

– Я привыкла к тебе, но не полюбила. Привыкание и любовь – совершенно разные вещи. Прости, но я так больше не могу. Чувства должны приносить комфорт, облегчение, счастье, а не становится камнем на душе, мешающим жить. Будет лучше, если сейчас, здесь, в эту минуту, мы навсегда расстанемся. Наши дороги совершенно случайно, по грубейшей ошибке, пересеклись, и пора закончить эту муку. Ты научишься жить без меня, забудешь мой голос, взгляд, дыхание, освободишь самого себя от страданий безответной любви, а я…, – меджампира запнулась: – А я спасу своего мужа от смерти, и мы вернемся на родину. Спасибо за все. Прощай, – резко наклонив голову, чтобы не видеть пустынных, стеклянных глаз Иного, девушка быстро, уверенно вышла из номера, не позволяя себе даже на миг подумать, что, на самом деле, уже сейчас хочет вернуться.

«Спасибо за все. Прощай» – самые страшные слова для того, кто еще любит…

Глава 12

Кристин ворвалась в лечебницу, и, хлопнув дверью, побежала по коридору, расталкивая удивленных, растерянных медсестер. Это была единственная больница, не подчиняющаяся президенту, некогда построенная бунтовщиком Эдамом и до сих пор сохранившая свою самостоятельность. Скрытая в глуши тайги, такая клиника являлась единственным местом, где Маркеллин мог находиться в частичной безопасности, но Мария совсем не чувствовала спокойствия в душе, наоборот, там веяла ледяная, непокорная буря.

Миновав два длинных белоснежных вестибюля, меджампирша поднялась на второй этаж и влетела в первую палату слева, сразу же замерев на пороге. Небольшая комнатка с полностью завешенными окнами, приглушенная и темная, больше напоминала тюремную камеру, и лишь резкий запах лекарств и множество каких-то неизвестных аппаратов создавали медицинскую обстановку. И только спустя пару секунд девушка поняла, что это реанимация… Маркеллин, до подбородка накрытый белоснежными простынями, неподвижно лежал на приподнятом кресле, а к его губе и запястью были присоединены пульсирующие трубки.

– Что с тобой?! Любимый! Открой глаза, прошу! – молодая женщина подбежала к вампиру и почувствовала, как сердце принялось глухо биться о ребра: белая, сухая кожа парня покрылась нездоровыми пятнами, черты лица заострились, словно у покойника, под глазами образовались синие, набухшие круги. Вся та мощь, жизненная сила медленно утекала из тела, и теперь оставалась лишь призрачная, ветхая оболочка: – Я пришла, я рядом, и так теперь будет всегда, – Кристин прижала к груди ледяную руку мужа: – Посмотри на меня, умоляю.