Перелет через Бездну

– Так говорили в Прошлое Время. Это не летающий объект, круглый по форме и не имеющий колес, а вполне обычный автомобиль, только желтого цвета. За пределами Округов такие еще можно встретить, но не в бушующий дождь, – ободряюще улыбнулся Эйнджел и сжал в руке, затянутой кожаной перчаткой, плоский черный квадрат с множеством функционирующих знаков.

– Это телефон? Разве их не запретил Кодекс Коба?

– Запретил, в Бездне нет связи, здесь же все работает, вот только батарея разрядилась. Дьявол, – выругавшись, Шон спрятал мобильник обратно в карман и повернулся к спутнице. Сейчас, освещенная сиянием уличных фонарей, без косметики, с мокрыми прядями, что разметались по плечам, встревоженная и уставшая, Кристин выглядела какой-то другой: не сильной, превосходной красоткой-меджампиром, а хрупкой, незащищенной девочкой, чье сердце так нуждалось в заботе и теплоте.

Мария холодной рукой вытерла со щек ледяные капли и смущенно отвернула лицо: – Чего так смотришь? – раздался звук хлюпающей воды, и неожиданно Эйнджел чуть ли не вплотную подошел к возлюбленной. Его сильный мужской силуэт мгновенно загородил в вечерней темноте единственные отблески света, и молодая женщина почувствовала, как жар поступает к горлу, вперемешку с каким-то странным, непривычным страхом.

– Ничего…, – прозвучал приглушенный, игривый ответ, и теплые пальцы Иного скользнули по влажной коже, потом коснулись спутанных кудрей. Англичанка тихо взвизгнула, когда одна рука молодого человека оказалась за ее затылком, а вторая легким движением сжала талию. Покраснев до корней волос и чувствуя неистовые удары сердца, меджампира отстранилась и вышла из-под навеса, надеясь, что дождь хоть немного освежит вспыхнувшее лицо.

– Что будем делать? – шепотом поинтересовалась Кристин, и на последних нотках ее голос задрожал, словно порванная струна.

– Наслаждаться моментом, моя прекрасная, непокорная девочка…

– Я не об этом, – Мария поежилась и обхватила руками озябшие плечи, будто надеясь, что это защитит от прямых, слишком откровенных взглядов спутника и нежелательных, лишних признаний: – И не называй меня так, не переходи дозволенные границы.

Не ожидавший такой явной грубости, парень резко отошел назад: – Необходимо где-то переждать ливень. Как насчет вот этого? – Эйнджел показал в сторону небольшой, милой кофейни, что освещала улицу одной своей привлекательной вывеской «Mon Lily» [10]. Бросив взгляд на показываемую постройку, молодой женщине показалось, что огненная стрела вонзилась вовнутрь, и вмиг в сердце образовалось кровоточащая, разорванная рана, прикрытая обломками прошлого, которое сейчас так умело бунтовало, желая напомнить о себе. Лилия… Моя Лилия… Ее имя… Символ их любви… Вечной, непобедимой, любви, которая воскреснет, обязательно, без сомнения, стоит только захотеть, вновь открыть в своей душе врата памяти и его нежного, мелодичного голоса… В голове раздались такие ценные слова, а вокруг, наяву – лишь пустынные, залитые дождем, одинокие тротуары, по которым игриво скользили отблески фар проезжавших автомобилей, сияние фонарей, белоснежные оттенки полной, ленивой луны. И средь всей этой безмятежности, одиночества, даже некой пустоты, стоял красивый, сильный молодой человек, чей взгляд, осанка, горделивый стан воскрешали мощь, спрятанную в храбром сердце, но Мария неожиданно поняла: он – чужой. Прекрасный незнакомец, с которым она прошла определенный кусок пути, так и не впустив в свою душу.

– Кристин, с тобой все хорошо? – из бездны воспоминаний, миражей, раздался уже такой реальный, громкий голос, и «призрак» оказался совсем рядом, а его горячая ладонь скользнула по напряженному плечу собеседницы. Дернув головой и словно вырвавшись из кошмарного сна, Мария лихорадочно закивала и отшатнулась от Шона, исподлобья поглядывая на его растерянный вид: – Ты в норме?

– Да, да… Я в порядке. Просто задумалась. Ты что-то говорил?

– Не хочешь выпить чашку горячего ароматного кофе, согреваться около натопленного камина, послушать стук дождя за окном?

Англичанка убрала с лица мокрые пряди и мило улыбнулась, надеясь, что Иной не заметил ее смятения: – Я бы с радостью, но уже слишком поздно…