– Дэйн запретил мне уходить. Я должна понести наказание. – Милиана смотрела на то, как ловко Василиса орудует у печи. – У тебя дар.
– Какой? – Васька швырнула деревянную ложку в корыто с грязной посудой и повернулась.
– Ты вкладываешь в то, что делаешь, частичку души. А душа у тебя добрая, – задумчиво ответила магесса, продолжая наблюдать за стряпухой.
– Я вообще – девчонка хоть куда, – ответила Васька и вытащила из недр печи горшок с супом.
Зария, прошмыгнувшая на кухню за новыми порциями, удивленно оглядела Повитуху, но промолчала. Чернушка не хотела находиться там, где ее всего несколько часов назад мучил колдун, поэтому, набрав полный поднос исходящих паром и ароматами мисок, торопливо поковыляла обратно в обеденный зал.
Василиса же, придержав помощнице дверь, удивленно оглянулась на соперницу, пытаясь понять, зачем та сказала ей приятное.
– Не жди подвоха. Я не пытаюсь тебе польстить и подружиться, просто хочу понять. Ты добрая. Потому и помогла Йену.
Та-а-ак.
Лиска, осознав, что после этих-то слов и начнется главное действо, отставила от греха подальше раскаленную сковородку. А то вдруг захочется воспользоваться не по назначению.
– Вещай, – милостиво разрешила кухарка. – Хотя давай я сама за тебя все изложу?
Повитуха настороженно кивнула, чувствуя приближение мага. Только бы не помешал…
– Я пожалела Грехобора. Он ведь ничего, кроме жалости, не заслуживает. Ну, действительно – чего в нем хорошего? Шрам на половину лица. Пальцев нет. Голова седая. Изгой. Маг к тому же. До него и дотронуться-то нельзя. Шляется по дорогам. Скиталец без роду, без племени, без гроша за душой. Одним словом – скотина бесприютная, а не человек. Да и, между нами говоря, – Васька доверительно понизила голос, – женщины у него аж девять лет не было. Разве это мужчина? Ни опыта, ни воображения. Согласна?
Повитуха закивала.
– Да и полюбить такого, прямо скажем, сердце не шевельнется. Господи, да как,
– Он сказал мне, что ты и женой его стала… по глупости, – осторожно промолвила Милиана.
– Мм, сказал? – Василиса шагнула к собеседнице, которая от откровенного разговора слегка расслабилась и растеряла избыток настороженности. – Почуял настойку, видимо. Ну, разумеется. Чего уж греха таить. Напилась. Мужика захотела. Конечно, предпочтительней был бы кто поприличнее, но, увы. Под боком оказался только этот. И я подумала, что для одного раза вполне подойдет. Ну, в конце-то концов, он хоть и чахлый, но попользовать-то можно… правильно? К тому же видно ж – бесхозный мужик. Мне все равно, а ему приятно.
Повитуха снова кивнула.
– Кто ж знал-то, что так у вас все сложно, – продолжила Василиса. – Я-то думала, потискаю его и отпущу на волю. Больно сдался. А тут вон какая оказия. Кольца. Ну и в постели он…
– Не очень, – закончила за нее Милиана.
Повитуха наконец успокоилась. И с чего она вдруг решила, что девушка не так проста? Проста. Даже более чем. И замечательно, что все это она сказала сама. Грехобор наверняка слышал – недаром магесса его больше не чувствовала…
– И вот теперь дилемма: как избавиться от ненужного мужа? Кольца-то никто не отменял. Вариантов тут два, как я понимаю. Убить себя, милостиво перед смертью позволив тебе жить с ним долго и счастливо. Или, что гораздо приемлемее – его. Главное, ничего не перепутать.
И стряпуха, скрестив руки на груди, нахально уставилась на собеседницу, ожидая от нее предложений.
– Я… – Повитуха растерялась.
Про кольца-то она совсем забыла! Вбила себе в голову, что если б не Василиса, все могло сложиться иначе, но упустила из виду главное: кольца. Такой союз не расторгнуть ни магией, ни колдовством. Лишь смертью.
Видя, как замелькали у нее в глазах мысли, Василиса сжала кулаки и шагнула вперед:
– Ты дура. – Она подошла к магессе вплотную и, не убирая с лица милой улыбки, проговорила: – Я его тебе не отдам. Никогда. Хоть с кольцом, хоть без него. Не потому, что собственница. Не потому, что хочу насолить. А потому, что все, что я сейчас сказала, – неправда. Это твои мысли о нем. Не мои. Лучше скажи, где ты была те девять лет, что он скитался один? Где?
– Я…
– Ну да, ты, – наступала на нее Василиса. – Про себя я все знаю.
– Дэйн не позволял…
– Ах, не позволял! – стряпуха усмехнулась. – А сейчас, значит, позволил?
Милиана отступала, шокированная таким натиском:
– Ты не понимаешь…
– Точно! – Василиса щелкнула пальцами, выражая высочайшую степень справедливости этих слов. – Не понимаю. Я не понимаю, как можно было отпустить скитаться в одиночестве и отчаянье любимого человека. Как можно было наплевать на него из-за каких-то дурацких запретов. Поэтому смирись. Тебе не надо, так я подобрала. И теперь он мой. Все.
– Он тебе не нужен! – рассерженно хлопнула ладонью по столу Повитуха.
– Он не нужен
Тем не менее данное обстоятельство не поколебало Лискину решимость, и она, еще сильнее стискивая плечо Повитухи, не обращая внимания ни на боль, ни на попытки соперницы вырваться, продолжила: