Пепел в отражении

Он наблюдал за галереей с тех пор, как в новостях сообщили о благотворительном вечере. Цель ни разу не появилась. Стоило сходить туда и самому все проверить – ради этого он снял комнату у доверчивой бабушки-пенсионерки, которая, будучи воспитанной в сталинские годы, не заходила к нему даже ради уборки. Но что-то его останавливало.

Чересчур просто. Ни один фсбшник после истории с больницей не допустит, чтобы их свидетельница вот так открыто пришла в то место, о котором недавно раструбили во всех новостях, где ее будут искать в первую очередь. А у него самого не было выбора.

Пусть даже это будет его последнее дело, он обязан довести его до конца. Его наверняка повяжут, как только он появится в дверях, если не раньше – вдруг в галерее и впрямь есть подставное лицо? К тому же, даже если он никого не увидел из окна, это не значит, что охраны нет вообще.

Придется присмотреться к машинам на парковке, когда пойдет туда. Как только он окажется внутри, пути назад не будет.

Не торопясь, он медленно оделся, накинул на плечи пиджак и легкое пальто, нацепил на нос очки, взял с кровати портфель. В кармане пальто лежал пистолет – глушитель он снял, сегодня он вряд ли спасет его от правосудия. За кожаной крышкой портфеля пряталась дымовая граната, шприцы со снотворным и пара электрошокеров. Он пойдет на дополнительные жертвы только, если не будет другого выхода. А охрану лучше оглушить.

Выйдя из дома, он завернул за угол, пересек небольшой двор, перешел через дорогу и оказался на парковке. Возле самой галереи машин было меньше, и он неспешно пошел дальше, внимательно поглядывая по сторонам.

В том, что где-то рядом есть наблюдатели, он не сомневался. Ловушка как она есть, и прямо сейчас она потихоньку захлопывается.

И пусть. Он слишком устал.

Пройдя последние метры, он толкнул стеклянную дверь и вошел в светлое помещение. Его почти сразу окружили картины, и он не сразу понял, как много в зале колонн и перегородок. Выходит, снаружи обзор ограничен. Но это не значит, что наружного наблюдения нет. Остановившись недалеко от окна, он всмотрелся в автомобили на парковке и почти сразу же заметил серый мерседес, ничем внешне непримечательный – вот только последние несколько дней эта машина почти не покидала стоянку, только меняла места парковки. Да и стекла какие-то чересчур тонированные, так что внутри толком ничего не разглядеть. Наверняка там двое, водитель и оперативник. Значит, выходить наружу ему слишком рискованно.

Скосив глаза, он аккуратно огляделся, моментально приметив камеры наблюдения. Если он хочет, чтобы все прошло как по маслу, надо от них избавиться.

А вот с посетителями ему повезло – кроме него и еще одной женщины, как раз направившейся к дверям, в галерее никого не было. Оставалась только продавец да охрана, скорее всего попивающая чай в своей каморке.

Еще раз оглядевшись, он направился к стоявшей у стола девушке. Та как раз говорила по телефону, и он остановился недалеко от нее, сделав вид, что изучает полотно.

– Да, Надь, не беспокойся, все будет в порядке. Со мной тут Юра, он мне скучать не даст, да и кому мы нужны вообще… Не переживай, перед Дариной я прикрою. Давай, сыну привет передавай, пускай поправляется. Ага, до завтра.

Девушка повесила трубку, одернула лацкан пиджака и взглянула на него с легкой улыбкой. Он тоже улыбнулся и подошел ближе.

– Добрый день, я могу вам помочь?

– Надеюсь на это, – он прищурился, глядя сквозь очки на бейджик. – Ксения. Скажите, вы покупаете старинные гравюры? Понимаю, с такими вещами лучше, наверно, обратиться в антикварный салон или куда-нибудь еще, но один мой знакомый очень рекомендовал именно вашу галерею и Дарину Алексеевну. Мне бы с ней переговорить.

– Сожалею, но она пока на больничном, – качнула головой Ксения. Он незаметно стиснул зубы. – Но, если хотите, я могу посмотреть вашу гравюру, скажу, занимаемся мы продажей таких вещей или нет.

Он любезно улыбнулся.

– Буду вам очень признателен, но не хотелось бы отрывать вас от работы – вы ведь сегодня одна, насколько я понял. Простите, невольно услышал часть вашего разговора…

Ксюша махнула рукой. Стоящий перед ней мужчина выглядел по-настоящему расстроенным, да и воспитание и манеры располагали к себе. А вдруг у него действительно что-то редкое? Если она его сейчас отпустит, с работой можно будет попрощаться! А она слишком ее любила, чтобы уйти из-за такой оплошности.

– Все в порядке, не беспокойтесь. Мы часто закрываемся в середине дня, когда принимаем продавцов, а других клиентов нет. Пойдемте со мной.

Она вернулась к входной двери, повернула защелку и пошла по коридору в сторону кабинета. Он шел следом, внимательно поглядывая по сторонам. Справа от них мелькнула табличка «Охрана», и он мысленно себя поздравил. План сложился сам собой.

У дверей кабинета он остановился. Ксения вопросительно на него взглянула.

– Прошу прощения, а где у вас уборная? Видите ли, я диабетик, нужно делать уколы по часам, а при вас мне, право, неловко…