Пепел в отражении

Марк так резко открыл дверь собственной комнаты, что она ударилась о стену и отскочила с громким стуком. Подхватив свой рюкзак, он вытащил из него планшет и ноутбук и ушел в дедов кабинет, где устроился за дубовым столом.

Материалов по подрывнику было не так много, как хотелось бы. Он еще раз просмотрел все свидетельские показания, открыл фотографии с камер наблюдения – темный расплывчатый силуэт в безликой толпе, пролистал результаты экспертизы взрывчатки и вспомнил все, что смог, о взрыве, свидетелем которого был сам.

Показания сняли, элементы бомбы установили. Их можно найти на любом строительном рынке, а на крайний случай всегда есть еще и черный рынок. Но крупных закупок не было – контора тщательно следит за потоком купли-продажи взрывчатых и химических веществ. Выходит, этот парень давно готовился и покупал составляющие мелкими частями. Проверять продавцов бессмысленно, они вряд ли вспомнят одиночку. Да и этот парень уже доказал, что в дураки его записывать нельзя, наверняка покупал все в разных местах.

Значит, тут тупик.

Свидетели. Подрывник сделал все, чтобы слиться с толпой, чтобы все запомнили только его одежду, и никто – его внешность. Кепку на лоб – и о камерах можно забыть. А там уже легко затеряться в толпе или даже переодеться. Кто вспомнит человека, который ничем не отличается от миллиона других в этом городе?..

На фоторобот тоже можно особо не рассчитывать, наверно, в реальности он все же не слишком похож на рисунок. Все-таки его описывали две девушки, одна из которых жутко перепугалась, а вторая вообще потеряла память. Однако суждению Дарины Марк доверял больше, чем готов был признать. В конце концов, она художник, и внимание к деталям у нее в крови – профессиональная привычка.

Что-то мелькнуло среди мыслей, какая-то идея, нечто важное. Зацепка, которая грозила вот-вот исчезнуть. Он закрыл глаза, вспоминая, восстанавливая весь ход мыслей, и, когда нашел, что искал, удовлетворенно улыбнулся. А потом вытащил мобильник и набрал Никиту.

– Чего стряслось? – пробурчал сослуживец, едва поднял трубку. Марк поставил звонок на громкую связь и открыл видеозапись.

– Есть одна идея. Илюха рядом?

– Тут он.

– Тогда откройте с ним видео с камер у больницы.

– Марк, у меня от него уже в глазах рябит, – сказал Никита, но Илью все же позвал. – Что искать-то? Товарища нашего там все равно не видно.

– Мы могли не заметить, – пояснил Марк. – Включай, давай, я потом объясню.

– А на что смотреть-то? – тут же вопросил Илья.

– Ищите человека с сумкой или рюкзаком. Возраст тот же, может быть загримирован или носить кепку, но другого цвета.

– Думаешь, он переоделся, а потом спокойно ушел у нас под носом? – догадался Никита. Марк согласно кивнул, отвлекшись на появившуюся в дверях Дарину. Постояв пару секунд на пороге, она прислушалась к их диалогу и осторожно подошла ближе, встала за его плечом и замерла, глядя на экран монитора.

– Думаю, да. Ближайшая к больнице камера как раз у самого шоссе, там он должен был засветиться. Если он переодевался, то появился там минут через пять после того, как ушел из больницы. Ему надо было где-то оставить сумку, потом забрать ее, запихнуть одежду внутрь и исчезнуть. К тому же, он нервничал, торопился, наверняка это будет заметно.

– Не факт, – возразил Илья. – Мы уже убедились, что хладнокровия ему не занимать.

Вчетвером они вглядывались в видеозапись, пытаясь найти что-то новое, прокручивая видео снова и снова. Спустя двадцать минут рассматривания Марк уже был готов сдаться, абсолютно уверенный, что снова ошибся, как вдруг Дарина быстро поставила запись на паузу и наклонилась к монитору, отчего ее волосы скользнули по его щеке.

– Смотри.

– Я ничего не вижу, – попытался сосредоточиться Марк. Дарина ткнула пальцем в подходившего к такси мужчину в пляжных шортах, футболке и кепке кислотно-желтого цвета.

– Можешь увеличить?

Марк что-то нажал на клавиатуре. Выделенный фрагмент тут же увеличился, и девушка прищурилась, а потом кинулась куда-то прочь из кабинета. Марк остался сидеть, недоуменно глядя ей вслед.

– Что у вас там? – переспросил Илья. Никита недовольно пыхтел рядом, явно считая, что зря тратит драгоценное время.

– Пока не знаю…

В этот момент Дарина ворвалась обратно, сжимая в руке свой неизменный блокнот, остановилась, задыхаясь, рядом с ним, и зашелестела страницами. С листа на них неживыми глазами смотрел подрывник, но даже здесь его портрет отличался от фоторобота: глаза были более глубоко посажены, взгляд буквально лучился злостью, а черты лица оказались немного острее. На рисунке он был в черной толстовке и капюшоне, и, расположив листок на столе, Марк положил рядом фоторобот.

– Видишь это? – Дарина снова указала на что-то на экране, и Марк увидел татуировку, вившуюся по руке мужчины. – А теперь посмотри сюда.

Он снова перевел взгляд на ее рисунок и замер. Контуры татуировки совпадали почти целиком, пусть на рисунке руки подрывника были почти полностью скрыты рукавами толстовки.

– Ты когда это вспомнила?