Penthouse

В тот же день Николай Семенович решил выгнать Колю и Олю вон из своего дома, но жена с помощью веского аргумента «А что люди-то скажут?» охладила его пыл. Он отказался от скоропалительного изначального решения и смягчил приговор – в результате Колики были наказаны домашним арестом.

Пребывание в изоляции от внешнего мира, неожиданно даже для самих Коликов, выявило у них наличие тяжелой наркотической зависимости (ведь раньше они себе ни в чем не отказывали, наркотики были всегда, и такого понятия как «нету» попросту не существовало).

Мать не могла выдержать зрелища ломки и настойчиво ходатайствовала перед мужем об изменении меры пресечения на принудительное лечение, угрожая, что в случае отказа сама поедет искать детям наркотики.

Скрепя сердце, Николай Семенович выделил немалые деньги на пребывание Коли и Оли в 15-ом отделении.

Они вошли в беседку, и он рассмотрел новых людей вблизи. Особое внимание вызывала, естественно, девушка. На ее платье он заметил хитросплетение вышитых белыми нитками узоров. Черты лица девушки были не просто красивы, а идеальны. Она могла бы послужить образцовой моделью для изображения женской половины Олимпа божеств из высших миров.

Наверное, поэтому весь ее облик как-то не вязался с земными проблемами, дрязгами и неурядицами. И люди, впервые видящие девушку, очень удивлялись, узнав, что этот точеный, прелестный, божественный, античный, аристократичный носик за время своего относительно недолгого существования на планете Земля уже успел вынюхать около двух килограммов белого порошка под названием «кокаин».

– Привет, Кондратий, – Оля говорила немножко нараспев, как-то легко и непринужденно, иногда вставляя между слов задумчивое «мм-м», убеждающие «да» или «ага», и обильно сопровождала свои монологи жестами. Из-за этой ее манеры говорить у первого встречного могло сложиться впечатление, что она – наивная дурочка. Но Оля таковой не была. Наоборот, она отличалась довольно развитым умом, сообразительностью и хитростью.

Коля, напротив, был молчалив, высказывался мало. С ним приятно было помолчать. И теперь он тоже лишь кивнул головой в знак приветствия.

– Привет, Колики, – поздоровался Кондратий и, отвечая на их вопросительные взгляды, указал на него рукой: – Это мой новый сосед по палате.

Молодые люди подвинулись, и Кондратий сел на скамейку.

– Ольга, мм-м, да, – девушка кокетливо протянула ему руку.

– ИВАН, – представился он, слегка пожав изящную ладошку.

– Николай, – отрешенно сказал Коля, вяло подняв руку в знак приветствия.

– Родстванепомнящий, – продолжил он, зачем-то посчитав нужным назвать еще и фамилию.

Колики уставились на него, не предполагая услышать такое имя. Просто не поняли, о чем идет речь. В общем-то, он и сам немного удивился, откуда у него взялись именно такие имя и фамилия: ИВАН – четыре заглавных буквы, Родстванепомнящий – слитно. Именно таким образом напечатанными увидел он их в своем воображении.

Он чувствовал, что в слове ИВАН звучало не столько имя, сколько его позиция, его отношение к жизни, его авторитетность, сила и даже, в некотором роде, статус в обществе.

Он продолжал стоять, а Колики смотрели на него, пока Кондратий, доставая из сумочки золотой портсигар, не объяснил:

– У него амнезия. Ничего не помнит. Ни родины, ни флага.

Кондратий щелкнул золотой зажигалкой «###» и прикурил.

– Да? – переспросила Оля. – Как интересно. Садись, ИВАН, – предложила девушка. Он сел рядом с ней, она же продолжила расспрашивать. – И ты ничего-ничего-ничего не помнишь?

Он отрицательно покачал головой.

– Это же, наверно, мм-м, так прикольно. Все как в первый раз… Ага? – Оля откинулась на спинку лавки и представила себе «все как в первый раз».

Фраза, сказанная сестрой, подтолкнула Колю тоже поразмышлять на тему «все как в первый раз». Он отчетливо вспомнил свой первый укол героином. Воспроизвести в воображении всю процедуру было не трудно, так как уже семь дней кряду ему снился один и тот же ужасный сон, в котором он вводит себе дозу героина, но не чувствует абсолютно ничего, даже намека на «приход», и этот факт разочаровывал неимоверно, заставляя его просыпаться в холодном поту.

Он вспомнил своего одноклассника, его безразличное лицо, полузакрытые глаза, дымящуюся в уголке рта сигарету и медленные, очень медленные движения. Одноклассник профессионально безболезненно попал в вену и, введя жидкость янтарного цвета, словом «Наступай» закончил инъекцию. А он закрыл пальцем дырку. Где-то секунды полторы-две Коля недоумевал, спрашивая себя: «Ну и что?». Потом эйфория стремительно разбежалась по его телу и накрыла с головой волной ни с чем несравнимого блаженства. И ему стало хорошо, спокойно, уютно…

В этот момент он понял, почему люди так бегают за героином, почему они лгут, воруют, предают друзей, унижаются – и все ради очередной дозы наркотика. Не все, но значительное большинство способно пожертвовать всем ради этого состояния. Он не оправдывал их. Он просто понял, почему героин управляет их жизнью.