Печать судьбы

Мои глаза открылись, и мой взгляд переместился на ее грудь, на струйку крови. Я представил свой язык на ее груди и, в конце концов, именно это подтолкнуло меня к краю – представил, как мои клыки впиваются в ее шею, как я втягиваю ее кровь, взрываясь внутри нее.

Обильно кончив, я наклонился, тяжело дыша. Оперся свободной рукой о каменную стену, испачкав рубашку. И дал себе несколько секунд, чтобы прийти в норму, затем выпрямился, удивленный тем, что Сиенна все еще стоит там. Ее глаза были широко раскрыты от страха… и голода.

Это не сулило ничего хорошего ни одному из нас. Она должна ненавидеть меня. Ее жизнь очень сильно зависела от этого.

Я снова затянул штаны, а затем медленно направился к ней. Она стояла, прижавшись спиной к широкому дверному косяку.

Ее дыхание стало поверхностным, и я выругался, когда почувствовал, что снова твердею.

Я подумал о том, чтобы попытаться отпугнуть ее от себя, но мой взгляд упал на кровь, и внезапно мне отчаянно захотелось ее.

Опустив голову ниже подбородка Сиенны, я провел языком по впадинке ее горла.

Она застонала, но я едва уловил звук – от силы в ее крови закружилась голова.

Сиенна должна быть человеком. Так что же это?

Она втянула воздух, и ее грудь поднялась и опустилась, снова толкая меня к краю безумия.

К потребности попробовать ее больше.

Я провел языком вниз по дорожке, останавливаясь на краю ее ложбинки. А после поднял голову, едва ли не возносясь на небеса от эссенции в ее крови.

Что это за ужасающая магия?

– Убирайся, – прорычал я, стараясь не теряться в ее золотисто-зеленых глазах. – Убирайся отсюда и не возвращайся.

Ее губы приоткрылись, но она не ответила, ошеломленно уставившись на меня.

– Отлично. Если ты не уйдешь, это сделаю я, – прорычал я, сжимая кулаки, чтобы удержаться от прикосновения к ней.

Но, уходя, я не мог избавиться от ужасного чувства, что независимо от того, как далеко я уйду, эта женщина станет моим концом.

18 Сиенна

Доминик зашагал прочь, а я застыла, прислонившись спиной к дверному косяку. Мой разум лихорадочно работал. Что только что произошло? Почему я стояла там и наблюдала? Почему позволила ему слизать кровь с моей кожи?

Потому что не было никаких сомнений в том, что я позволила ему.

Что я творю?

В комнате было слишком жарко. Холодно. Душно. Моя грудь сжалась, и я с трудом сделала вдох.

В голове всплыл образ Холли. Граф сообщил, что она должна быть исключена, и лицо девушки исказилось от страха в момент, когда стражи уводили ее. Но именно ужас во взгляде Герцогини заставил меня понять, что Холли в настоящей беде. Я умоляла ее позволить мне воспользоваться моим благом, но она напомнила мне, что его нельзя использовать ни на ком, кроме меня самой.

Я должна убраться отсюда. Найти способ сбежать. Узнать, куда они повели Холли, и выяснить, смогу ли спасти ее. Конечно, она не очень хорошо поступила со мной, помогая другим вывести меня из круга, но она была человеком, и в этом змеином гнезде мы должны были держаться вместе.

– Вот ты где, – прошипела Би рядом со мной, и я вздрогнула. – Я повсюду тебя искала! Слышала, твой кулон взорвался, и тебя зацепило, – ее взгляд переместился на мою грудь.

– Не важно, – сказала я. – Что будет с Холли? Почему ты не сказала мне, что кого-то исключат?

– Я не знала об этом, – ответила она, нахмурившись. – Думаю, так Принц Эдмунд отомстил Герцогине за то, как она с ним обращалась.

– Значит, ты не знаешь, куда они ее повели?

Она покачала головой.

– Нет, Мисс, – она замолчала, а после добавила: – Но кто знает? Есть шанс, что они сделают ее частью персонала. Так случилось со мной.

Я пристально взглянула на нее.

– Погоди. Хочешь сказать, ты участвовала в этих дурацких Игрищах Жатвы?

– Да, – ее щеки покрылись красными пятнами, а взгляд опустился. – Пять лет назад.

Мне не терпелось расспросить ее подробнее, но нужно было сосредоточиться на поисках Холли, пока не стало слишком поздно. После того, как я стала свидетелем ярости Эдмунда на Герцогиню днем, а затем ужаса в ее глазах некоторое время назад, у меня появилось нехорошее предчувствие. Если бы девушкам необходимо было лишь не вызвать интереса, готова поспорить, что, по крайней мере, три четверти из нас предпочли бы это, нежели не стать игрушкой для развлечений или едой вампира. Конечно, Эдмунд знал, что превращение ее сейчас в прислугу вызовет цепную реакцию, и за неделю он потеряет половину своих участниц.

Холли не будет низведена до рабства.

Эдмунд убьет ее.

Я сказала об этом Би, и она медленно кивнула.

– Да, но они также могут отправить ее на работу в другой замок или благородную семью королевства. Тогда никто из нас не узнает.

Мне казалось, это не в стиле Эдмунда, но я не могла отмести эту мысль, по крайней мере не проверив ее.

– Если предположить, что план таков, куда они ее отведут, исключив из соревнования?

Би нахмурилась.

– Они могли бы просто переместить ее в помещение для прислуги. Или же продержать ее взаперти до рассвета, когда ее можно будет доставить в новый дом. Но не важно, где она, Сиенна. Ты должна забыть об этом.