Печать позора

- Это не страшно. Больше тонального крема, румяна, и всё. Видно точно не будет.

В словах визажиста слышалось слишком много энтузиазма. Она уже накрасила маму и сейчас внимательно осматривала моё лицо, прищурившись. Её ничуть не смутила моя щека. За пару часов она раскраснелась, и появился небольшой синяк.

- У вас очень выразительные глаза. Божественного синего цвета. Мы подчеркнём их, используя...

- Извините, можете просто накрасить, не вдаваясь в подробности?

Я говорю слишком резко, но моя щека ноет, а голова продолжает. И мне совсем не хочется слушать жужжание мастера. Хватило и того, что я выслушала целую лекция специалиста по маникюру о том, как важны ухоженные ногти для девушки в современном мире.

- Вау, - в комнату входит еще кто-то, - твои волосы... Они просто белиссимо!

Только этого мне не хватало. Восторженный парикмахер. Я знаю, что у меня отличные волосы, по крайней мере, были. Но сейчас они немного изменились. Отсутствие хорошего питания, витаминов не могут способствовать здоровому росту и внешнему виду волос.

Парикмахер начал перебирать пряди, вздыхая и что-то говоря по-французски. Мама была уже готова к выходу. Она держалась позади и смотрела на меня в зеркало.

Мама выглядела очень элегантно в темно-синем шелковом платье-футляре длинной до икр. Образ дополняли высокие босоножки на шпильках и волосы, уложенные в высокую причёску.

- Что если мы тоже соберем ваши волосы в высокую причёску?

Я посмотрела на него равнодушным взглядом.

- Мне всё равно.

Какая разница, что у меня на голове?

- Нет, - вмешалась мама, - сделайте ей голливудские локоны.

Парикмахер просиял.

- Конечно, мэм. Просто идеальное решение!

Ага, конечно. Она же платит: любое её решение будет считаться идеальным. Визажист тем делом уже заканчивал с макияжем. Ничего особенного. Smoky eyes, матовая помада розового цвета. Но, как по мне, так слишком много тонального крема и пудры. Скулы сильно выделялись.

Я и так слишком худая. Не обязательно акцентировать на этом внимание. Но я не протестовала. Просто сидела, позволяя себя красить.

Мама купила мне безумно красивое платье-трубу, или как сейчас можно услышать, «русалочку». Только подол платья не расходился в стороны, как русалочий хвост, а прямо ложился на пол.

Сложно было сразу определить его цвет - что-то среднее между белым и серым. Оно было длинное, без бретелек. Держалось только на корсете и моей небольшой груди.

Но это платье сразу привлекало внимание. Оно всё было расшито камнями, вследствие чего сверкало и переливалось.

Платье казалось такого цвета, как и освещение в комнате. Его ткань лёгкая и прозрачная, но благодаря корсету, скрывало грудь, живот и интимные зоны. Ноги же виднелись, хотя и нечётко, так как камни отражали свет. Я не стеснялась своих ног, наоборот, считая их своей гордостью.

- Знала, что это платье создано для тебя, - просияла мама, увидев меня в нём.

Волосы мне уложили именно так, как сказала мама, в голливудские локоны. Убрали мой привычный прямой пробор, увеличили объем у корней.

Накрученные пряди блестели глянцем, мягкой волной падая на обнаженные плечи и спину. Благодаря им я не выглядела слишком откровенно.

Моя мама всё продумала. Никаких украшений. Камни на платье и так сильно сверкали.

Маленький клатч, высокая шпилька.

Я готова.

У двери уже ждал отец. Я спускаюсь, не смотря на него. После случившегося мне неприятно находиться рядом с ним.

Стена, что уже два года стоит между нами, стала не просто выше. Её, наверно, можно было заметить из космоса.

Папа окинул меня взглядом, кивнул, затем вышел из дома. Надо еще как-то пережить поездку с ним в одном автомобиле.

Атмосфера в салоне натянута до предела. Казалось, один сильный взмах ресницами, и машина взорвется. Я ощущала на себе взгляды родителей, но сама упрямо смотрела в пол.

Ехать было недалеко: все-таки мы соседи. Но наши дома всё же находились друг от друга на приличном расстоянии, так как каждому, помимо самого дома, принадлежала огромная территория.

Дома в нашем городке не стояли забор к забору. Богатые люди огораживают себя не только высокой преградой, но и землёй.

Дом семьи Палмер сейчас сиял, как никогда. Цветочные, фонарные украшения, много людей, смеха, шума, музыки.

Я вошла в дом рядом с родителями. Нас встречают мистер и миссис Палмер. Они выглядят сногсшибательно. Мама Яны напоминает лебедя.

Она стоит, вытянув длинную шею, гордо подняв голову. Длинное шёлковое платье вамп, свободного покроя, подчёркивает её осанку балерины. Мистер Палмер в тёмном фраке, с зачёсанными назад волосами, улыбается, показывая ровные тридцать два зуба.

Он посмотрел на меня, и его взгляд просиял. Я смущённо улыбнулась.

- Добрый вечер, рады вас видеть, - приветливо сказала миссис Палмер, хотя взгляд, который она бросила на моих родителей, говорил об обратном.

Моя мама всегда, мягко говоря, недолюбливала миссис Палмер. И она, как оказалось, тоже не питала к моей родительнице нежных чувств.

- Мы тоже рады. - Отец ответил на рукопожатие мистера Палмера.

- А Яна?..