— Мы не такие… мы похожи… Это? Ты думаешь он просто так подставился и попал в карцер? По дружбе? Почти три зимы назад, когда меня забрали на острова, этот слизень говорил мне тоже самое… — Семнадцатый презрительно сплюнул под ноги. — А потом продал, когда это было ему выгодно. Ты не тупой, раз тебя взяли, удержишься здесь или нет, покажет время, но ты многого не знаешь… И пока — самое главное — никогда, ни при каких обстоятельствах, даже если будешь умирать, не стоит доверять Пятому… Тогда, когда ты будешь больше всего нуждаться, он всадит нож тебе в спину. — Возвысил голос Семнадцатый так, чтобы было слышно далеко, развернулся, забросив полотенце на плечо и ушел к купальням.
Коста вздохнул. Судя по тому, как начиналось утро, день обещал быть очень… очень тяжелым.
Кусты в десяти шагах зашуршали, и из листвы показался сначала край грязного халата, потом светлые штаны, и потом всколоченная шевелюра.
Пятый смотрел на него настороженно. А потом попытался улыбнуться.
***
— Будешь?
Сейши отрицательно качнул головой, потирая виски — ночью, вместо того, чтобы спать, он поднимал данные архивов по ученикам за последние двадцать зим, запрошенные на Главный остров.
Шрам подгреб к себе две большие тарелки с завтраком по столу, отставил свои полупустые и с воодушевлением начал есть.
— Есть хоть что-нибудь, что может умерить твой аппетит?
Шрам перестал жевать, задумавшись на мгновение, а потом боднул башкой — нет.
— Падение основного защитного купола? — снова попробовал Сейши.
Шрам боднул башкой ещё раз.
— Если купол уже упал, тем более стоит доесть… а то и не узнаешь, когда снова будешь сытым. Придумал, как наказать Пятого, — Шрам с удовольствием выписывал ножом узоры в воздухе. — Лишу его обеда… Как хорошо вчера вышло…
Сейши покачал головой, поднимая очки к потолку.
— …Хорошо! — Настаивал Шрам довольно. — Дать возможность Пятому подслушать то, что нужно и отправить его за это в карцер… Разве не пример отличной боевой стратегии?
Сейши поперхнулся смехом в усы, и снова покачал головой.
— Пятерка понял, что мы позволили ему узнать это…
— Понял, не понял, не важно, но теперь у нас есть «двойка», — Шрам довольно улыбнулся — лицо скривилось, шрамы натянули кожу. — И будет «тройка». Вечером все в силе?
Вестник появился над столом с неяркой вспышкой.
— Птенчики вышли?
Сейши поймал послание и нахмурился.
— Что, Шестнадцатый, не вывез? А я говорил, что ему для первого раза и дня много будет… нет, надо проверить устойчивость, надо проверить устойчивость… ты доиграешься однажды… хорошо ещё, что наказание сократили… целителя вызвали? За два дня на ноги поставит, — чавкнул Шрам сыто.
— Вывез, — очки ярко блеснули в холодном утреннем свете. — Нам не пришлют записи.
Шрам поднял голову.
— Записи с карцера запросил Глава, и артефакт отправят туда утренней джонкой.
— Они начали изучать его, — констатировал Шрам, и медленно провел ножом линию по тарелке — но Сейши даже не поморщился от скрежета. — Что у него написано в метрике? Рекомендовано повышение уровня силы? Так же, как у моего Пятого, — нож снова пробороздил, деля блюдо на две неравные части.
— Через зиму, — уверенно произнес Сейши. — Они всегда дают новым ученикам зиму, и только после этого…
— Они. Начали. Изучать. Его, — Шрам отшвырнул от себя тарелку, и с изяществом, которое так редко демонстрировал на публику, промокнул салфеткой уголки губ.
— Рано, — с меньшей уверенностью парировал Сейши.
— Поздно, — салфетка улетела в угол стола, — никого ни разу не брали на курс так поздно. И потом, ты сам знаешь, эти их шекковы эксперименты, — нож с рыком воткнулся в противоположную стену, войдя почти по рукоять. — Займитесь контролем.
— Сам займись. Тебе контроль не помешает. — Сейши ответил не сразу, занятый плетениями вестника — запрос управляющему на Главный остров Арров. И потому что не желал обсуждать то, что обсуждали уже не раз.
— Глава сказал, что у меня есть одна зима, чтобы привести его… подтянуть его… — твердо повторил Сейши. — Не ранее.
Шрам поднял вверх голову, прислушиваясь — и отошел к окну, одернул шторы, распахивая окно. И закурил, нашарив рядом шкатулку с южным узором сверху, в которой плотными рядами были уложены коричневые пахучие палочки.