Печать мастера

— Будет, — боднул головой Пятый. — Как только я получу ответ — почему, во имя Великого, тебя взяли на остров?

Коста вопросительно наклонил голову к плечу.

— Второй круг, отсутствие навыков, отсутствие Наставника, отсутствие перспективы, рейтинг ниже некуда, — загибал пальцы Пятерка. — Честный ответ за честный ответ.

— Не знаю, — выдал Коста после короткого молчания, и посмотрел наверх — в правый угол, в левый угол, беглым взглядом изучил стены — нигде ни одного признака подслушивающих артефактов, но он готов был поставить свой ужин, что куратор узнает об этом разговоре раньше, чем он закончит говорить. Пятый молча проследил за его взглядом и потеребил личный жетон. — Мне сказали я — бездарность. Полная, — уточнил Коста равнодушно. — И Учитель Сейши проявил милость, взяв меня в ученики — больше не пожелал никто. Возможно причина в том, что мой Мастер был любимым учеником Магистра, а клан Арров чтит обязательства?

Пятерка скептически поджал губы, но ничего не сказал.

— Ты на самом деле мог бы за пару мгновений очистить всю столовую чистящими плетениями? — забросил Коста пробный камень.

Пятый высунул язык.

— Бе-бе-бе… если бы ты учился с нами, таких вопросов бы не возникало… это не секрет… Две столовых… Три… Четыре — уже с трудом, — добавил Пятый, взвесив.

Коста открыл рот, изучил размеры помещения, посмотрел на размеры подноса, и — закрыл рот.

— Вопрос, почему здесь я, — Пятый ткнул себе в грудь пальцем, — не возникает. Возникает вопрос почему здесь ты, — он краешком ноги подцепил поднос, который так и валялся на полу. — Если только…

— Если только что?

— Ничего, — лицо Пятого стало расслабленным, на него вернулась бессмысленная улыбка, глаза перестали светиться умом. — Нам рассказывали на уроках, что на Юге проводят гонки ящериц. Та, что участвует в забеге впервые и чьи показатели неизвестны, называется «темной». Любые ставки на темную ящерицу это всегда игра с удачей, риск, который может окупиться, а может нет… и тогда ты потеряешь все.

— Хвоста у меня нет, — констатировал Коста, обернувшись за спину, — а хочет ящерица участвовать в забеге или нет, ее обычно не спрашивают…

— Ставки слишком высоки, — парировал Пятерка, — мне есть что терять, и, видит Великий, я точно не готов ставить на того, кто придет последним…

Коста помолчал, наблюдая, как быстро и ловко он заканчивает уборку — относит поднос и грязные скатерти, и, вспомнив портрет Пятого, припрятанный в тумбочке — на котором было совершенно иное лицо сдержанного, расчетливого и серьезного мальчишки — предложил:

— Давай заключим пакт. Временный.

Пятерка обернулся с равнодушным выражением лица, но поза выдавала заинтересованность.

— Мы в равном положении — я ничего не знаю о тебе, ты обо мне. Наши строчки — рядом и первые снизу. В тройку никто из учеников не горит брать ни тебя, ни меня, — констатировал Коста равнодушно. — Нам не поможет никто, мы — можем помочь друг другу…

— А ты уверен, что верно оценил диспозицию? — Перебил Пятый насмешливо.

Коста подумал. Ещё раз изучил взглядом со-ученика, как художник, подмечая каждую мелочь, каждую — даже то, как сильно бьется тоненькая жилка на виске под прозрачно-белоснежной кожей, и как сильно пальцы стиснули тряпку. Вспомнил рисунок, вспомнил поведение каждого из учеников, по отношению к Пятому начиная с самого начала, как он попал на Октагон. Подумал, что сказал бы Мастер Хо об этом мальчишке — пытаясь оценить беспристрастно, и понял, что Старику Пятерка точно понравился бы — в чем-то они были очень похожи, оба лицедействовали на публику и имели кучу масок, забыв о том, какие они на самом деле внутри.

И — кивнул. Коротко и твердо.

— Пфффф… — раздалось насмешливо в ответ. — Да меня возьмут в любую «тройку», если я захочу!

Коста молча встал, отряхнул халат, штаны, и развернулся на выход.

— Хэй…куда ты?

— Стирать вещи и мыться, — бросил Коста через плечо. — Ты уже закончил тут.

— А где благодарю, о любезный господин? Где благодарность единственному другу, который ради тебя встал на колени на этот грязный пол и засучил рукава, и делал чух-чух-чух, чтобы все сияло?

Коста обернулся и склонился в полупоклоне.

— Видит Великий, с этикетом у тебя так же плохо, как с алхимией и артефакторикой, — укоризненно сложил губы трубочкой Пятый, присвистнув. — Ты не сдашь и с третьего раза…

— У тебя есть время до утра… чтобы принять решение, Чух-чух…

Мокрая тряпка пролетела мимо — Коста уклонился в последний момент, чтобы не попало в спину.

— Да ты в курсе, что мы можем не увидеться два дня? Вечером тебя ждет разбор и наказание за столовую, и если будет штраф, тебя ждет карцер!

— Вот именно поэтому — до утра, — повторил Коста спокойно.

Пятый непонимающе моргнул.

— «Тройка» — значит двое за одного, и один за всех, — пояснил Коста. — Пусть «тройки» пока нет, но двое — уже начало. До утра, потому что в карцер в этом случае мы пойдем вместе…

— За что меня в карцер? — Возмутился Пятый, всплеснув руками. — Я не виноват! Это ты…

Коста молчал, изучая лицо Пятерки.