Печать мастера

… подземелья кружились в памяти вереницей… тусклые коридоры… желые глаза-блюдца и постоянное неизбывное чувство страха, которое преследовало его на каждом уровне…литеры V светились на стенах холодным серебром плетений с редкими вспышками тьмы…удар, треск, ещё удар и крики стихли где-то дальше по коридору…он побежал…поворот, второй, десять шагов и… пленка силы замечала уровень прямо посередине коридора! Они активировали формацию! Но он же тут, а они — там, а твари тут!

…цокот когтей по полу раздался где-то далеко во тьме коридора…сердце билось прямо в горле, часто-часто, как птичка…затянутые в спешке завязки распустились и штаны поползли вниз… цокот когтей по полу сзади… отдалялся и приближался…он замер, не дыша. рядом со сталактитом…почти став им, слившись… цокот когтей по полу сзади… отдалялся и приближался… цокот когтей по полу сзади… отдалялся и приближался… отдалялся и приближался…

…

…

— Ты повредил ему щит!!!

— Да не трогал я его…

— Нет, повредил! Если сломал…

— Я не трогал его, он — прячет воспоминания, сопротивлялся, какая реакция при сопротивлении ты и так знаешь, — тихо огрызнулся второй менталист.

Коста с трудом проморгался, когда его аккуратно похлопали по щеке — и увидел, что они трое стоят под куполом на сцене. Из носа текла кровь и он оттер ее рукавом формы.

— Я не тронул щит, он даже не кричал! — снова прошипел Второй. — Все кричат, всегда кричат, стонут и верещат, как кепи на деревьях, а этот — не кричал… значит, он прячет страхи!

Коста помотал головой — нет, нет, ничего он не прятал. Ничего!

— Будь предельно аккуратен, — скомандовал первый менталист. — Если ещё раз…

— Всегда, — цыкнул Второй. — Твое дело фокус, вот и держи.

Молчали Наставники, молчали ученики, молчали менталисты.

— Уииии…. — заверещал кто-то, как только менталист снял купол тишины, щелкнув пальцами. И Коста только увидел Пятого, который прикрывая руками низ спереди мчался из аудитории, чуть не сшибив Наставников на первом ряду. Следом за Пятым из аудитории вылетел ещё один ученик с заднего ряда.

— Обделались, — прошептал кто-то ошеломленно. Но смеха, как прошлый раз — не было. Амфитеатр молчал.

— Что это… было?

— У меня спина взмокла…

— Это вообще где? Подземелья или что? Гроты? И знаки на стенах?

— Это твари, — произнес кто-то мягко.

— Настоящие? Живые? Он их видел и остался жив?

— О-о-о…

— Тишина!!!

— Следующее… — начал менталист.

— Я думаю, мы сократим программу, — перебил старичок-учитель в первом ряду, поправляя очки, чтобы лучше видеть — Коста вытирал рукавом кровь под носом.

— Страха уже достаточно. Одного воспоминания хватит. Отдайте ученика комиссии…

— В правилах указано — два воспоминания на каждый случай, — возразил второй менталист. — А раз два…

— Правила создавались Наставниками. На острове — мы — правила, и мы — кодекс, — едко перебил его старик.

Коста вытер рукой кровь под носом, которая снова закапала вниз, и внимательно посмотрел на менталиста — тот улыбался, и снова с предвкушением облизывал губы.

Страх? Он хочет страх? Ему мало? Коста никогда не встречал людей, которые питаются чужими эмоциями, как… едой. Выражение лица менталиста было… почти сытым.

— Если вы хотите оспорить — обращайтесь лично к Наставнику Кайру и Верховному Магистру — я принадлежу острову Памяти, и подчиняюсь только им, и до тех пор, пока не будет новых указаний.

— Если бы здесь был Восьмой Старший Наставник, вы бы не осмелились и рот открыть, — парировал старик холодно.

— Но его здесь нет. И я точно и безукоризненно выполняю задачу, поставленную Наставником. Вы хотите воспрепятствовать? Это официальное заявление? Я могу подать рапорт о том, что вы мешаете тестированию номера?

Старичок заткнулся. Наставник-в-шрамах досадливо покачал головой. Ещё двое Учителей отвернулись, глядя в окно, а почти все ученики уставились на менталиста с откровенной ненавистью.