Печать мастера

Сначала его даже не хотели пускать в главный зал — ступени только что вымыли до блеска, а вход для нищих с другой стороны храма. Хотя он снова выстирал всю одежду и тщательно высушил на камнях, разгладив.

Поминальных служб Коста не заказывал никогда — не было нужды, и думал, половинки золотого хватит на всё, и немного останется на еду, но — ошибся.

— Цены — растут, — покаянно улыбнулся ему жрец, разводя руками. — Дорожает воск, фитили, содержание храма…мы существуем только на пожертвования, милостью Великого… Если справлять службу за Мастера, а не за простой люд… то поминать четыре декады, ставить свечи, и читать молитвы, чтобы душа наставника твоего нашла место за гранью, все как положено по канонам, — увещевал жрец. — Нет денег — нет службы.

Коста молча полез в карман и показал золотой.

— Одной монеты хватит на декаду… всего четыре… можно внести часть оплаты сейчас, и часть — позже… — Феникс у него взяли и с улыбкой быстро припрятали в карман оранжевой робы. — Имя?

Коста кивнул и подал деревянную табличку, на которой тушью написал имя мастера.

Пусть он не смог проводить Учителя в последний путь, оказав все положенное уважение, но это он сделать сможет.

Очередь нищих выстроилась от самых ворот вереницей на заднем дворе храма. Коста немного подумал и пристроился в конец очереди, поправив на плече тубус.

Есть не хотелось, но есть он должен. Сначала — есть. Пить. И — спать. Потом — думать.

***

Половину пресной булочки он сунул в карман и попил из фонтана на маленькой площади рядом с храмом. Умылся и заплел волосы.

Еду нищим дают два раза в день — всем желающим, по куску в одни руки и тщательно следят за порядком. Этого не хватит, чтобы прожить, но хватит, чтобы не сдохнуть с голоду, если приходить утром и вечером.

— Ты приютский, сынок? Эвона как сгорел то…

Коста поднял голову — пожилая плохо одетая мистрис стояла рядом и покачивала головой, с трудом удерживая её прямо.

— Не сидел бы ты тут, — посоветовала она ему. — Облавы в городе. И маги пришлые лютуют, приют ваш сожгли… как ты выжил? — допрашивала она с любопытством, рассматривая красные руки, покрытые волдырями.

Коста промолчал и снова тщательно замотал ладони и платок — на голову.

Пока не заживут — нечего и думать брать в руки кисть. А нет рисунков — нет заказов и фениксов.

Сейчас — у него есть, где спать, и у него есть, что есть. Значит, ему нужны всего две вещи — мазь, для лица и пальцев, и — информация. Все последние сплетни.

А где ещё можно услышать новости, как не на рынке?

***

Коста выбрал окраинный рынок, меньше центрального, нашел место в тени, между двумя лотками — один со специями, другой с притираниями. Сел прямо на мостовую, и прикрыл сверху лицо халатом, вытянув ноги. И начал караулить прилавок с мазями и благовониями. И — для отвода глаз — положил перед собой половинку глиняного черепка, найденного по дороге — на милостыню он не рассчитывал, но Великому виднее.

Лавки он выбрал верно — специи и крупы требовались каждый день, и народ то и дело сновал мимо, останавливаясь, чтобы обсудить произошедшее за последние дни — маленький прибрежный город гудел.

— Нет, ну где это видано… Только Глава за порог — сразу понабежали… откель столько магов?

— Говорят ловили кого-то, — цокнули в ответ. — Прошлая ночь выдалась жаркой.

— Даже еси и ловили — мы причем? Столько убытков… Южане эти — приют этой ночью пожгли — детишки в чем виноваты?

— Да…

— Одни проблемы от энтих магов! Куда смотрят Арры?

— Говорят — ждут, — тихо шепнули в ответ. — Гербов много — больше десятка… куда им против десяти кланов…

— И что? — подбоченилась торговка, которая отмеряла специи. — Так и терпеть что ли? Пока всех не пожгут? Приют пожгли! Лавки пожгли! Таверну на границе с ремесленным пожгли! Склады эвона и те пожгли! Чего ждать будем, пока рынок пожгут?!

— Да тихо ты, тихо…

— И почему Арры не выгонят магов?

— Не могут, — прошептали в ответ. — кланы ого-го…