Госпожа размяла пальцы, закрыла глаза, а потом сделала серию последовательных пассов-плетений, и коснулась поверхности. Плоское блюдо вспыхнуло, и оказалось, тарелок не одна, а две-в-одной — низ начал вращаться, линии силы вспыхнули серебром, круг замкнулся, и вращение ускорилось. Через миг блюдо остановилось, сияя, и после этого вспыхнули две капли крови на разных половинах блюда, и песчинки — Коста даже наклонился ниже, чтобы не пропустить — поползли к центру.
Через мгновение все закончилось.
Тарелка перестала сиять. Плетения исчезли. Посередине блюда собралась маленькая горстка песка, такая крошечная, что Коста не заметил бы, если бы не следил.
— Артефакт определения родства, — сухо произнесла Эло. — Так его называют те, кто не разбирается в этом. Песок отмеряет количество общей крови. Это, — она ткнула в центр блюда, — означает, что когда-то давно, сотни и сотни зим назад, наши линии крови пересекались.
Лицо служанки осветилось удовольствием, и она посмотрела на госпожу вдохновленным взглядом.
— Давай руку, — скомандовала Эло Косте.
Коста шагнул вперед и протянул здоровую ладонь, которая не пострадала вчера в пустыне.
Госпожа повторила чары — плетения вспыхнули, маленькая прозрачная игла, сотканная из воздуха, коснулась пальца, и Коста выдавил каплю крови на второе, пока ещё чистое блюдо — точно туда, куда ему указали.
Сира опять отмерила две меры странного голубого песка на весах, распределила на половинах артефакта, а потом, добавив свою кровь на другую половину, повторила плетения. Точно такие же — Коста ни на миг не отрывал взгляда от пальцев, следя за движениями.
Второе блюдо засветилось — круг вспыхнул, линии зажглись, капли крови засияли, и песок, тихо и медленно шурша, пополз к середине тарелки.
Когда артефакт погас, слышно было только, как выдохнула служанка — глубоко и изумленно. Госпожа — молчала, молчал и Коста, прикидывая размер кучки песка по центру — явно больше половины, явно больше двух третей, но сколько конкретно он сказать не мог.
— Артефакт не врет и не ошибается, — Эло неторопливо разворачивала блюдо, чтобы ему было лучше видно. — Я могу провести третий опыт — с кровью Главы и твоей кровью, там… почти не останется песка по краям. Могу провести четвертый и пятый, в Хранилищах Фу достаточно запасов…Но результат будет таким же. Ты понимаешь, что это значит?
Коста очень медленно кивнул.
— Мы с тобой одной крови, — Эло смахнула песок в сторону, оставляя артефакт чистым. — Ты одной крови с Фу, и сколько бы песка я не использовала, хоть всю пустыню — это не изменит результата. У нас одна кровь.
Коста задержал дыхание.
— Знакомство… — Госпожа явно сделала над собой усилие, — первое знакомство с родом выдалось не слишком удачным. Ты мог подумать, что тебе здесь не рады, но это не так. Я знаю, что Глава отпустил тебя в Да-ари, потому что хочешь покинуть клан…
Коста открыл рот сказать, что передумал, что теперь он хочет остаться:
— Я хочу…
Но Эло резко и властно взмахнула рукой:
— Помолчи. Это — плохое решение. Нейер считает, что свобода выбора — это самое главное, я так не считаю. Самое главное — это правда. Правда заключается в том, что ты мне не нравишься…
— Вы мне тоже… — пробормотал Коста в ответ.
—…но тебя выбрал Алтарь. Решает — сила. Я — подчинюсь решению силы. Нейер отпустил тебя в Да-ари, но вряд ли он сказал тебе, что свободным ты пробыл бы ровно до того момента, пока кто-то не узнал бы, что ты — Фу.
Коста нахмурился.
— У нас слишком много врагов. Земля с водоносными источниками, артефакты, песчаный карьер, самый лучший вариант — это если бы тебя взяли в заложники, и потом шантажировали бы клан.
— А… худший?
Эло не ответила на вопрос, вместо этого достала из складок одежды небольшой пергамент и положила на стол между ними.
— Ты не хочешь быть частью клана Фу — хорошо…
— Я хочу… — Коста попытался сказать, что он — передумал, и вообще этим утром…
— Помолчи! — Госпожа властно взмахнула рукой, отсекая любые возражения. — Я и не предлагаю тебе стать частью клана.
Коста замер.
— Я предлагаю тебе то, чего ты лишился. То, что ты хочешь больше всего. Снова стать учеником. Я предлагаю стать твоим Мастером.
Коста потерял дар речи и неосознанно покосился на сваленные горкой в правой части стола пергамента — почерк госпожи был не просто ужасен, он был совершенно… совершенно…
— Вы каллиграф, госпожа? — спросил Коста ошеломленно.