Печать мастера. Том 2

Сегодня вечером. Добавить порошок. Ужин младшей сиры Фу — жены Главы. Письмо и вещи уничтожить. Фиал — принять, чтобы клятва не сработала. Будут ждать за вторыми воротами перед рассветом.

Ужин в этот раз Зельда готовила нервно и загоняла служанок-помощниц так, что одна бросилась в слезы и вылетела с кухни. Зельда добавила порошок, расставила порции на подносе для четвертого яруса так, как обычно, и — вызвала служанку. А после, закончив дела, сославшись на головную боль, отправилась в свою комнату — собирать вещи.

Вещи не находились, тюк не увязывался, потому что она никак не собиралась покидать поместье сегодня, и потому не готовилась. Думала, до этого ещё долго, и вообще… Зельда нервно выкидывала все из небольшого прикроватного сундука прямо на пол, но любимый платок не находился, а это важно, очень важно. Возможно самое важное из того, что нужно сделать — найти и уничтожить платок, чтобы быть уверенной, что она останется жива.

Легкое покрывало она связала привычным двойным узлом, создав удобный тюк, в котором на самом дне уже покоилось самое ценное — кошель с пятьюдесятью золотыми. Простой раб на рынке стоит три золотых, хороший раб — пять. Она может уехать, сменить имя, купить пару рабов и жить до самой старости так, как не жил никто из их рода. Может даже открыть пекарню или лавку… кто знает. Мать всегда говорила, что у нее есть способности к торговле.

…ну где же этот платок…

Дородная Зельда пыхтела, обливаясь потом, платок не находился, хотя она доставала его на декаде.

Куда она могла его деть? Не могла же одна из этих кухонных вертихвосток зайти к ней и украсть его? Где, где, где… вон он!

Кухарка вспыхнула от досады на саму себя — глупая, надо было сразу догадаться посмотреть за ширмой и сундуком, вещи часто падали в щель.

Зельда полюбовалась на пионы — алые, чистый расписной шелк, и кисточки по краям — платок муж подарил на свадьбу. Полюбовалась, решительно схватила кривые ножницы для шитья и полоснула вдоль, безжалостно разрывая ткань на четыре неравные части.

Всё. Нет платка. А если нет платка — ей больше ничего не грозит.

За окном темнело. Наконец, Зельда убедилась, что собрала все, что нужно, оставив вещи валяться на полу в беспорядке — ей это уже не пригодится, она купит себе новое.

Единственное, что она собиралась точно прихватить с собой — это рисунки молодого господина.

Те, кто регулярно встречал ее на рынке платили щедро за каждую крупицу информации о семье Фу — ничего секретного, или ничего из того, что может повредить!

Когда встают, когда ложаться, любимые блюда, любимые украшения, любимые фрукты…

И она собиралась хорошо поторговаться — сколько они дадут за рисунки юного господина?

Хотя…

Молодой господин кухарке нравился. Был вежливым тихим, и не скажешь, что плоть от плоти этой змеи Элоис. Нет. Совсем не такой мальчик. Ни разу не нагрубил ей, ни разу не приказал, хотя мог.

И как терпеливо учился варить кофи? Она вздохнула, вспомнив, как жалела юного господина, и даже ходила у управляющему, рискнула, пока госпожа уезжала из поместья, с предложением научить мальчика варить кофи, чтобы эта змея не измывалась над ним больше.

Зельда вздохнула.

Но мальчик — мальчиком, а своя шкура дороже. И потом юный господин — истинно сын змеи Эло, иначе с чего бы ему рисовать такую жуть? Разве она обидела его хоть единожды?

Зельда расправила на кровати рядом замусоленный от многократных просмотров рисунок — с одной стороны пергамента небо и башенка флигеля четвертого яруса, а с другой стороны то, что она предпочла бы никогда не видеть.

Этот рисунок она им не продаст — оставит себе.

Это то, что и заставило её принять предложение того, кто подходил к ней рынке несколько декад назад. И взять кошель с пятьюдесятью фениксами.

Если бы не этот рисунок, может быть она бы ещё подумала бы.

Зельда перевернула лист. И вздрогнула. Снова, сколько бы не смотрела.

Тонкими невесомыми штрихами, уверенно, четко и совершенно узнаваемо был нарисован верхний кабинет госпожи-змеи.