Павлик

– Если к теме возвращаться, то получается, что у каждого – вроде бы свои вопросы и задачи… Уникальные, как снежинки. А по сути, если разбираться начнем, то вопрос у большинства только один: как присунуть ближнему своему поизящнее, чтобы тот не сразу мог вынуть присунутое, да как миру всему размер достоинства своего продемонстрировать! Чтобы и тени сомнений ни у кого не осталось, кто в доме хозяин. Да ладно – владельцы клубов этих, – пренебрежительно усмехнулся Павлик. – А фанаты, которые на эти матчи ходят? Там ведь вообще полный абзац начинается! Говорят, что грешно над больными людьми смеяться, но тут уже из песни слов не выкинешь! Что, кстати, английских это касается фанатов, что наших родных. Вы посмотрите, чем люди в свободное время заняты? Правильно! Все бросят – и идут на матч. Смотреть, как одиннадцать здоровых лосей другим одиннадцати здоровым лосям прилюдно вставлять будут! А потом начинают и сами вставлять друг другу, после матча… Повод-то всегда найти можно, если хорошенько поискать. Если вничью сыграли, то можно пару вражеских голов проломить под лозунгом «Не победили на поле – победим в раздевалке!» Если проиграли – так отмудохать вражеских болельщиков до полусмерти с горя. Если победили – точно то же самое проделать, но уже от радости. И мотивация, кстати, всегда и у всех одна, заметьте! Доказать, что лучшие мы, или я, если это владельца клуба касается. Что на одном уровне норовят друг другу свою крутость продемонстрировать, что на другом, который попроще и пониже. И каждый про себя, любимого, орет: «Я круче всех!» Ну или «Мы круче всех!», «Наши – самые сильные!»…

– Я смотрю, Павел, спорт вы не особо-то жалуете! – Игорь Сергеевич уже успокоился и теперь просто добродушно улыбался своему молодому собеседнику.

– Почему это? – тот удивленно пожал плечами. – Я к спорту вообще хорошо отношусь. Только в спорте мотивация важна в первую очередь. Если вам спорт нужен, чтобы форму свою поддерживать, чтобы брюхо ваше, извините, член ваш собственный от вас не закрывало, – так это отлично же просто! Чтобы сильным быть, ловким, чтобы от жизни радость получать, чтобы растянуть этот процесс как можно дольше – жизни в теле процесс, я имею в виду. Вот это нормальная мотивация и достойная, по-моему. А если вам хлеба и зрелищ нужно, – Павлик презрительно поджал губы, – так это, простите, совсем другой вопрос! Это уже, извините покорно, не человеческая мотивация, а животная! Рабская, если хотите. Впрочем, – он усмехнулся, – тут каждому свое, как водится. Да и бог бы с ними, с олигархами и прочими больными людьми. Я про другое, вообще-то, сказать хотел… Я, когда начал про все это задумываться, осознал, что и моя мотивация точно такой же была: как устроиться получше, как досуг свой провести понаряднее да как девчонок «геликом» впечатлить. А если по-простому совсем говорить, так меня все что угодно интересовало, кроме одного вопроса: кто я такой, собственно? Тут мне, знаете, какая аналогия на ум приходит? – Игорь Сергеевич пожал плечами и улыбнулся. – Со снами! – Павлик торжествующе покивал, а его собеседник заметно вздрогнул.

– А в чем вы тут аналогию усматриваете?

– Сейчас объясню. Вот, к примеру, ваш сон, про который вы мне у себя в офисе рассказывали, помните?

Игорь Сергеевич едва заметно скривился и кивнул:

– Конечно.

– Вы подробностей-то не приводили, но, насколько я понял, вам же пирамида та странная снилась? Толпы народа снились, и мысли были, что сделать вам что-то прямо сейчас нужно. Правильно я излагаю?

– Примерно, – Игорь Сергеевич поморщился.

– Отлично! – с радостной улыбкой продолжал Павлик. – А теперь мне скажите, был ли у вас во сне том вопрос: а кто вы такой, собственно?

– Что значит – кто я такой?

– Да то и значит! По-моему, вполне корректно я свою мысль выразил. У вас ведь вопроса даже не возникло, кто вы такой, собственно, кто именно сейчас эту пирамиду видит? Как вы тут оказались, кто все эти люди вокруг вас, зачем вы здесь и почему – разве вы себе в тот момент такие вопросы задавали?

– Нет, – Игорь Сергеевич даже задумался, но потом отрицательно помотал головой. – Нет, пожалуй, не было у меня в тот момент таких вопросов.

– Конечно, – рассмеялся Павлик. – Но тут удивительного, в принципе, ничего нет. Такими вопросами на самом деле почти никто не задается! А ведь сон, если я правильно помню, тревогу у вас вызвал? Чувство дискомфорта от того, что что-то сделать нужно, а что именно – вы и понятия не имеете. Правильно?

– Да, чувство тревоги точно было, – его собеседник нахмурился. – И тревога была, и дискомфорт. Нельзя сказать, чтобы мне что-то там угрожало откровенно, но тревога, вы правы, явственно ощущалась. Я бы сказал, что вот как раз непонимание мое – что именно я сейчас сделать должен – эту самую тревогу и вызывало…