Павлик

– Как – что? Я же вам говорю: от вечности ключи искал. И съел, как обычно, что-то. Только с количеством, видимо, не рассчитал, а может быть, просто голова уже не выдержала и сбой дала. Я вас предупреждал: духовный альпинизм – штука опасная! Потом, как стали последовательность восстанавливать, – он рассмеялся, – совместно с врачами и товарищами милиционерами, которые его в Ганнушкина сдали, такая картина вырисовалась: народ в парке с собаками с утра гуляет, а этот крендель на травке лежит… К нему собаки подходят, и он с ними разговаривать начинает. Сначала с ними, потом за хозяевами стал ходить. С земли, как рассказывают, поднялся, веток с деревьев наломал и стал ими всех одаривать. Желал всего самого лучшего: любви, счастья, удачной реинкарнации, – Павлик снова рассмеялся. – Все как обычно, короче!

– А в Ганнушкина-то он как в результате оказался? Если он в парке был?

– Добрые люди, ну владельцы собак которые, милицию вызвали, а там уже – дело техники.

– А зачем милицию? Он же, насколько я вас понял, никому ничего плохого не делал?

– Не делал. Но тут все относительно очень и многое от мировоззренческой парадигмы зависит. Кто-то просто испугаться мог, и я, кстати, отчасти таких товарищей понимаю. Когда какой-то тип сначала с вашей собакой долго разговаривает, а потом вам счастья и удачной реинкарнации желает, тут всякое может в голову прийти. Кто же его знает, чего у него там на уме? Может, он вам прямо сейчас возможность реинкарнации обеспечить собирается? Ну а кто-то, наверное, просто по злобе людской или из зависти. Люди злые сейчас, – он вздохнул и поцокал языком. – Никакого сочувствия к отважным искателям духа лишний раз никто не проявит. Вот и вызвали товарищей милиционеров, а там, я уже говорил, – дело техники. Когда его в Ганнушкина сдавали, подробности-то и всплыли задержания Василия. То ли дурковал просто, то ли уже всерьез начала голова в тот момент отказывать, но чудил, говорят, порядком. Убегал от милиционеров, по деревьям от них лазил, а потом, когда повязали его уже, начал чуму египетскую на их головы вызывать. Точь-в-точь, как дядя Миша, про которого я вам рассказывал. Я уже потом подумал, что это паттерн какой-то поведенческий, когда голова отказывать начинает. Некий архетип для ненормальных. Ну а милиционеры – тоже люди, такое мало кому понравится. Да и сказать ничего не мог толком: ни откуда, ни как зовут… Вначале, говорят, Кришной назывался, потом сказал, что дом его – дебри бессознательного… Я бы, наверное, на месте товарищей милиционеров тоже особо мучиться вопросом не стал бы, куда такого девать. Как день ясно, что такому только в Ганнушкина дорога, – не в планетарий же его везти!

– Ужас какой! – Игорь Сергеевич был поражен.

– Да почему – ужас? – Павлик пожал плечами. – Хорошего, конечно, ничего нет, но, может быть, накал поиска у него хоть чуть-чуть спадет после этого. В Ганнушкина-то несладко, в принципе. Ни разу не курорт, уж можете мне на слово поверить!

– А вы? – собеседник не договорил и несколько настороженно посмотрел на водителя.

– Я-то? Я – нет! – тот расхохотался. – Бог миловал. Когда его проведывал, успел мельком оценить. Но вы не переживайте, он парень со странностями, конечно, но вполне себе сейчас в норме. Просто сбой какой-то произошел. Провал, так сказать, в сознании. Да и вещества кушать в таких количествах, – Павлик махнул рукой. – Я его сколько раз предупреждал, но – нет. У меня, говорит, своя голова на плечах есть. Вот он чуть без головы этой своей и не остался! Помните, как в «Формуле любви» Броневой говорит? Голова – предмет темный! Научному исследованию не подлежит! Так я вам точно скажу: так оно все и есть! Ученые-то не сильно понимают, что там в голове происходит. Одни догадки только и предположения. Вот и в Ганнушкина, вы что думаете, они лечат там, что ли? Черта лысого! – он презрительно скривил губы. – Они там максимум, на что способны, галоперидолом каким-нибудь подколоть и все! У эскулапов требования к нормальности не очень высокие, если уж начистоту говорить. С собаками чужими не разговариваешь, веток незнакомым людям не даришь, счастья не желаешь никому – значит все ок и нормальный ты! А после галоперидола даже такой товарищ, как Василий, очень спокойным и позитивным человеком выглядит. А что уж там у него с сознанием происходит, так это эскулапов, по большому счету, и не интересует. Сейчас же, Игорь Сергеевич, содержание вообще мало кого интересует, всем форма важнее! Но вы не переживайте, Василий, он вполне себе вменяемый персонаж. Как пришел в себя, так и не поверишь, что еще недавно такие вот кунштюки вытворял!

– Н-да, Павел, товарищи у вас!.. – Игорь Сергеевич покачал головой и о чем-то задумался. – А такие случаи часто бывают?

– Сложный вопрос. Я про такое только слышал. В моей практике ни с кем ничего подобного не происходило. Нет, на церемонии всякое, конечно, может быть. Когда человек в бездны старика Юнга погружается, все что хочешь случиться может. Но потом, как правило, все нормально оттуда возвращаются.

– Как правило?