Павел и Авель

Лиза вспомнила о виденной ей ранее парсуне маленького Луи XVII, прелестного мальчишки с золотистыми волосами и лукавым взором, и вздохнула. Черты лица этого короля, его дядюшки, грузного мужчины, были весьма приятны, по крайней мере те, что можно было рассмотреть под узкой маской, и похожи на портретные. Полные губы и подбородок с ямочкой выдавали чувственность и сластолюбивость, однако королевское величие за годы бегства и эмиграции несколько подрастерялось.

– Бонжур, сир! – сказала Лесистратова весело, подкравшись сзади к графу Прованскому в тот момент когда он потянул ко рту новую чашку модного итальянского напитка кофе. Надобно отметить, что именно в Венеции появилась первая bogetta del caffè, а сам кофе завез из Персии папский нунций Делла-Валли.

– Боже мой! Кто вы такая, откуда вам известно мое имя? – граф Прованский подскочил, как будто его ужалили и расплескал добрую половину чашки на свой раззолоченный карнавальный костюм.

– О, не беспокойтесь, ваше величество, я знаю – вы здесь инкогнито! – радостно заявила взбудораженная Лизавета.

– Тс-с! Тише! Не называйте моего… высокого звания! И у стен есть уши… Если агенты Бонапарта услышат вас – я погиб! – Король стал оглядываться, стараясь пригнуться и нацепить маску поглубже.

– Ах, неужели все так ужасно? – кокетливо поинтересовалась бессовестная девица, ничуть не жалея напуганного Луи.

– Садитесь, вот сюда, – король-изгнанник жестом указал Лизе на стул рядом с собой, так как понял, что это самый верный способ утихомирить бесовку, и подождав пока она усядется продолжил. – Вы вероятно знаете мою историю… Несчастный беглец, вот кто я такой, и все время боюсь разделить судьбу моего еще более несчастного брата… Его узнали при бегстве – какое сказочное невезение!

– Но зачем же все время бегать, сир, перебираясь из города в город и меняя имена? Не лучше ли осесть в какой-либо гостеприимной стране, где вам будет оказан должный почет и уважение? – вопросила Лесистратова низким проникновенным голосом.

Глаза тучного короля под маской выпучились еще сильнее, и он уперся взглядом в лицо собеседницы, как бы желая впиться в него очами. К счастью для Лизы, она также носила маску.

– А от чьего имени, прелестная сеньора, вы уполномочены делать мне подобные предложения, позвольте узнать? – осведомился Луи XVIII, на секунду вспомнив о былом величии и принимая вид, полный достоинства.

– О, сир, от имени России, и ее полноправного властителя, императора и самодержца Павла I, который гостеприимно приглашает вас ныне же отправиться в пределы наши, в империю, где вы отыщите убежище… Не хотите прокатиться? Кавьяр, водка, зимний снег, русские красавицы – вам понравится! – соблазняла нерешительного короля верная своему долгу Лесистратова.

– Вы можете взять с собой хоть сотню слуг, да и двести тысяч рублей, посылаемые вам из Петербурга, будут нелишними, так что ваше разнообразие мыслей с нынешним французским правлением более не заставит вас опасаться мщения, – добавила она вскользь. – Но не будем более о деньгах… Ах, сир, моя мечта – танцевать с королем!

Мамзель Лесистратова протянула королю-инкогнито маленькую ручку, и хотя он был крайне недоволен тем, что придется лишний раз вставать со стула, но все же не смог ей отказать. Миг – и они уже кружились в танце, причем Лиза очень боялась, что его величество отдавит ей огромными башмачищами все туфли. Но гораздо важнее для нее было то, что сбывалась ее детская мечта, пусть и не совсем так, как ей того хотелось.

Луи, однако, решил не терять времени даром. В недавнем прошлом большой любимец женщин всех мастей и положений, он в бегах совсем забыл о дамской ласке и внимании. Порой приходилось перебиваться лишь девками на постоялых дворах, да и то тайком и за деньги, чтобы не дай Бог не раскрыть свое инкогнито. И тут в его руках оказалось стройное и гибкое тело юной леди из далекой России, причем явно питающей к нему нескрываемый интерес. Король вспомнил молодость и легонько провел рукой по спине партнерши так умело, что у нее мурашки пробежали по всему телу. Лиза столь раскраснелась от возбуждения, что возблагодарила Бога за спасительную маску, скрывающую ее стыд. Опытный король не стал останавливаться на достигнутом эффекте, тут же прижал к себе Лизавету потеснее и уже не особо стесняясь принялся оглаживать ее во всех доступных местах. Лиза и рада была бы оказать сопротивление и хоть как-то отстраниться, да его величество был силен и неимоверно притягателен, так что ей ничего не осталось, кроме того, чтобы растаять окончательно в руках страстного Луи и только молить Бога, чтобы танец подольше не кончался. Но танец все же кончился и порядком подуставший монарх решил несмотря на новые горизонты сладострастных радостей удалиться с танцпола.